Валентина Михайловна Пимеенок

Коллеги неизменно подчеркивают: Валентина Михайловна Пимеенок приходит в театр за два часа (!) до спектакля. Это – почти исчезающая традиция старой актерской школы.

По амплуа она, скорее всего, – комическая старуха. Только у кого повернется язык назвать ее этим грубоватым словом. Смешливо поджатые губы. Высоко вздернутые брови (словно удивился однажды и – на всю жизнь). Осторожная, семенящим шагом, походка. Негромкий голос и участливая речь. Какая уж тут комедия, фарс и стихия сцены? Тут – иное: дом, доброта, теплые руки. И немного усталости: и в походке, и в голосе (а как вы хотите? Посмотрим на нас с вами, когда нам под 80 будет). Кстати, голос у Валентины Михайловны в жизни не совсем не похож на тот характерный «пимеенковский», по которому зрители безошибочно узнают актрису загодя, до ее выхода на сцену, еще из-за кулис.

– Не похож? – ершисто переспрашивает она. – А это мы сейчас диафрагмой поработаем…

И хитро стрельнув глазами, мгновенно преобразившись в когда-то знаменитую свою госпожу Бонвиль из «Принцессы цирка», вдруг заливает маленькую гримерку оглушительно-высоким:

– Пелика-а-ан! А, Пеликан! Где же вы?..

Она никогда не боялась казаться смешной. Даже в молодости, когда актрисы мечтают играть исключительно героинь. Возможно, именно эта человеческая и профессиональная черта и «спасла» для нас замечательную гротесковую актрису Валентину Пимеенок. Поначалу-то жизнь закручивалась совсем в другую сторону. Она училась в Москве на драматическую актрису. Правда, в отличие от сверстниц, трепетно репетировавших роли «образцово-показательных» героинь, она с удовольствием примеряла на себя всякого рода маски. Наклеить нос? Прицепить какой-нибудь нелепый парик? Да пожалуйста! Даже интересно. В Воронеже, в ее первом театре музкомедии (разглядели-таки особенность дарования, пригласили), произошел случай, который другую бы актрису чувствительно и надолго ранил. И, возможно, отбил бы охоту «подставляться», потешать зал. Только и тут все произошло по-пимеенковски. В спектакле «Акулина» она осталась на сцене… без парика. Прямо на глазах у зрителей. В эпизоде, где ее героиня маршировала с удочкой под залихватский марш «ать-два, ать-два», парик зацепился за какую-то висюльку в декорациях, а она ушагала дальше… Зрители вытирали слезы, заходясь в нервическом хохоте. И только она, единственная, воображала, что это – реакция на ее замечательную игру. Вот-де актриса! Во дает! Чего «она дает» – про то ей уже активно маячили из-за кулис… Ей Богу, кто бы тут не растерялся?! А Пимеенок только подчеркнуто-вежливо обронила в сторону коллег: «Парик лучше цеплять надо!», а потом расхохоталась вместе со всеми. Да она и сейчас, проигрывая с воображаемой удочкой тот марш-конфуз, то и дело прыскает от смеха, а потом снова по гримерке – «ать-два, ать-два…».

Так, по прошествии многих лет, мы вспоминаем минувшее. Неприятное – стушевывается, меркнет. Трудное – забывается. Память избирательно выхватывает и фиксирует только доброе, счастливое, смешное. В том – мудрость жизни. Спасительная для каждого из нас. И для комической актрисы – тоже. Иначе вдесятеро труднее жить, если то и дело перебирать, лелеять в душе обиды за несостоявшееся, воспоминания о неизбежных бытовых тяготах.

Например – о том, как вскоре после войны, живя впроголодь, с юношеским максимализмом поднимали они на ноги новый театр в провинциальном Коврове, что под Москвой, – да не подняли, прогорел театр.

Как, по приглашения столичных режиссеров, ждала она своих актерских показов в Московской оперетте и Театре сатиры – да по разным причинам просто не состоялись эти показы и «не случилось поработать в одной труппе с однокурсницами Верочкой Васильевой и Олечкой Аросевой».

Как судьба привела-таки в Москву – да, поманив, бросила по сути на произвол. Муж, актер Алексей Закаткин, был принят в Московский театр им. Станиславского и Немировича-Данченко, приходил «со службы» уставший, но с оживленными рассказами о спектаклях, планах, актерских удачах. Она же несколько лет сидела без работы. А проходили лучшие, молодые годы…

Валентина Михайловна снова смешливо поджимает губы: но ведь в конце концов все устроилось счастливо, и она оказалась в лучшем театре жанра оперетты!

Правда (вот ведь играл случая), САМА чуть было не отказалась от него. Тогда, в конце 50-х, ей все не понравилось в Свердловске: сам город, улицы, гостиницы. Когда директор театра, увидев их с мужем, с порога радостно раскинул руки: «Все, берем в труппу. Вы нам подходите, вы – наши!» – Валентина Михайловна охладила его пыл язвительным: «А я еще посмотрю – подходите ли вы нам». Вечером они посмотрели в театре спектакль «Где-то на юге», где блистали любимцы публики Валента, Сатосова, Невлер… «Боже мой, – только и выдохнула Валентина Михайловна, – мы остаемся».

– Вот так всегда в жизни, – оторвавшись от воспоминаний, возвращается она в день сегодняшний, – серьезное рядом с забавным, случайным. Драмы и фарс – так близко. Я вот много лет хожу в одну и ту же булочную. У дверей обычно сидел бомж – калека, без ноги. Всегда подавала ему хлеб. А однажды слышу: «А я ведь вас знаю, Валентина Михайловна. Вы в музкомедии работаете. Я когда-то ходил в этот театр». Но вот уже несколько дней не вижу его. Бог мой, что с ним? Зато рядом, у прилавков, – такой театр! (Валентина Михайловна приосанивается и капризно-визгливым голосом, явно подражая кому-то, взывает к воображаемой продавщице: «Мне вот эту булочку и вот ту. Нет, ту положьте обратно, лучше – эту»). Ой, люди такие смешные. Походка, взгляд, интонация – ничего придумывать не надо. Да и я сама смешной бываю. И вот по привычке запоминаю, складываю в актерскую копилку. Только пригодится ли?

За 40 лет работы в Театре музыкальной комедии Свердловска-Екатеринбурга она переиграла целое «бабье царство». Чванливые и задиристые, трогательно-беззащитные и нахальные, хитроумные и пустоголовые. Донна, купчиха, княгиня, монашка, губернаторша, аббатиса, мисс и миссис, императрица и… черепаха Тортилла. Количество сыгранных образов перевалило на восьмой десяток. Как и годков. Стало быть, если воспользоваться примитивным математическим подсчетом, год за два у В. Пимеенок пойдет. Свою судьбу жила-проживала. А параллельно, что ни год – то новый персонаж (с собственной судьбой и характером). Но это – в среднем. Иные же сезоны даровали ей участие в трех-пяти премьерах.

В «Девичьем переполохе» Ю. Милютина специально для нее (!) была придумана роль Матрены. Этот факт стал уже легендарным в театральной жизни Екатеринбурга. Да и не только Екатеринбурга. Дабы использовать уникально дарование В. Пимеенок, ее острую характерность, легко переходящую в мощный гротеск, главный режиссер театра Кирилл Стрежнев ввел в спектакль персонаж, которого нет больше ни в одной другой постановке милютинского «Переполоха». Текст роли сочинил – опять же специально для В. Пимеенок – коллега и партнер, народный артист России Эдуард Жердер. И невеста-перестарок настырная Матрена стала украшением спектакля, дивным эпизодом сценической байки про поиск невесты для царя.

На роль бабушки в большой и славной семье екатеринбургской оперетты, без сомнения, одна-единственная претендентка – заслуженная артистка России Валентина Михайловна Пимеенок. Да, бывает придирчива. А как иначе?! Бабушка – хранительница традиций. И поворчит, и пожалеет. А если, случится, вспомнит: «Да в наше-то время…», так большей частью – по делу. Потому что актерское образование и воспитание получила в ту пору, когда театр почитался всему, без лукавства и прекраснодушия, за храм. С тем она и сегодня живет. В день спектакля – никаких посторонних встреч, визитов, интервью. Днем дома проходит вслух (!) всю (!) свою роль – «от» и «до». В театр приходит за два часа до начала спектакля – гримируется, настраивается. Так ее учили. А еще – вот что. Хотя профессионалу всегда интересно наблюдать за работой коллег, Валентина Михайловна «глушит» этот интерес в тех случаях, когда речь идет о «ее» ролях, и никогда (!) не смотрит, как играет ту же роль другая актриса. Это мешает собственному образу. Отвлекает. А в творчестве ничто не должно отвлекать. И это – еще одна из неписаных заповедей мудрой актрисы с озорной фамилией Пимеенок.

Текст Ирины Клепиковой (статья «Бабушка, бабуленька...», «Областная газета» от 27. 11. 1999)