Влюбленные в музыку — Источник: https://культура.екатеринбург.рф/common_content/item/theater_post/834 © Культура Екатеринбурга - афиша, новости, репортажи
https://культура.екатеринбург.рф/common_content/item/theater_post/834?ysclid=lui0vqcm079963981
Интервью с солистами Свердловской музкомедии. Она должна была стать пианисткой, но всегда хотела петь и добилась своей цели. Он в детстве посмеивался над оперными певцами, но сам стал классическим вокалистом. Благодаря музыке они нашли призвание, театр, в котором служат более десяти лет, и друг друга. Солисты Свердловской музкомедии, супруги – Светлана Ячменёва и Илья Жирнов – о ролях «на сопротивление», возрождении фольклора и о том, как не поссориться за кулисами.
Светлана, Илья, сейчас вы – дуэт и в жизни, и на сцене. Но ваши истории погружения в музыкальный мир начинались по-разному, в разных городах. Расскажите, когда поняли, что хотите быть артистами?
Светлана Ячменева: Мой папа – музыкант-любитель, он играл на многих инструментах. Поэтому желание заниматься музыкой было с самого детства. Как во всех «музыкальных семьях» случались «выступления на табурете». У нас еще был магнитофон с бобинами, и папа часто включал мне записи – что-то афроамериканское, джаз. Поставит кассету и говорит: «Послушай, как они играют! Чувствуешь ритм?». В общем, пока была маленькой, часто что-то пела, танцевала. А когда узнала, что есть специальные школы, в которых детей обучают музыке, поняла – хочу туда. Более осмысленно и серьезно стала заниматься именно в школе, а дальше – приехала в Екатеринбург, закончила училище им. П.И. Чайковского. Теперь кажется, что все в моей жизни посвящено музыке. Учусь я до сих пор и буду продолжать. Не только потому, что нужен постоянный профессиональный рост. Потому что не представляю себя вне музыки, это невероятно интересно.
Илья Жирнов: А я впервые вышел на сцену, когда исполнилось четыре года. В Доме Культуры города Качканара, откуда я родом, проходил какой-то детский конкурс. Выступал тогда сольно и пел песню про кашу. «Манная, манная, каша желанная» – до сих пор помню эти строчки… Через дорогу от детского сада была музыкальная школа. Каждое утро мы с мамой проходили мимо этого здания, и каждое утро я слышал звук саксофона. Конечно, тогда я понятия не имел, что это за музыкальный инструмент. Но так мне нравилось звучание! Вставал около окна, откуда доносилась музыка, и заявлял: «Пока он не закончит играть, я никуда не пойду». Мог минут двадцать простоять, даже на морозе, зимой. Маме так и говорил: «Отдай меня сюда, хочу в эту школу». На первом прослушивании педагоги объяснили, что мы пришли слишком рано, я еще маленький и нужно подождать. Спустя год попал на курсы ритмики, потом – поступил в подготовительный класс. Когда исполнилось семь лет, стал первоклассником и общеобразовательной, и музыкальной школы. С тех пор с музыкой не расстаюсь, она помогает мне во всем.
– С такой любовью говорите о профессии, но играть и петь на сцене – лишь видимая ее часть. Всегда ли обучение давалось легко? Были моменты, когда сомневались в выборе?
С.Я.: У меня был «поворотный момент», да… После окончания музыкальной школы поступила в училище родного города Асбеста. Благополучно занималась на фортепианном отделении до третьего курса, а потом – сменился педагог по специальности. Переход к новому наставнику давался очень тяжело. Все чаще в голове мелькали мысли о том, что всегда хотела петь… И через какое-то время твердо решила ехать в Екатеринбург, поступать на эстрадно-джазовое отделение училища им. П.И. Чайковского. Психологически было сложно, понимала, что оплачивать обучение не смогу и должна пробиваться только на бюджетное отделение. Но все закончилось хорошо, я прошла отбор и годы в училище вспоминаю с большим теплом.
И.Ж.: Моя специальность в музыкальной школе называлась просто – «Вокал». Но первый педагог – Карнакова Тамара Васильевна – больше склонялась к манере подачи вокалистов советской эстрады и нас учила соответственно. После музыкальной школы захотел идти дальше, поступать в училище. В Екатеринбург не отпустила мама, сказала: «Давай поближе к дому». И мы поехали в Нижний Тагил. Раньше видел этот город только по телевизору, когда утром смотрел новости. Казалось, он такой здоровенный… Приехали и узнали, что в училище преподают только классический вокал. Конечно, на уроках муз. литературы мы слушали оперные арии, но это было поверхностное знакомство. Я даже подхихикивал над артистами, выступления которых нам показывали. Не знал, что судьба сведет с классическим пением. И первые полтора года в училище было нелегко, но заниматься продолжал. Постепенно-постепенно стало что-то получаться, пришел интерес. Теперь у меня два диплом академического вокалиста – о среднем, и о высшем образовании. Считаю, что смена жанра пошла только на пользу.
– И вот вы окончили обучение, оба пришли работать в театр… Как произошло знакомство?
С.Я.: Все началось с репетиций детского спектакля «У Емели Новый год». Я играла царевну Смеяну, Илюша – одного из бояр…
И.Ж.: Да, была сцена в постановке, где несколько бояр – артистов хора – садятся на лавку…
С.Я.: И вот режиссер говорит: «Подойди к кому-нибудь из бояр». А я вижу, сидит мальчик хороший, подхожу и прыг к нему на колени. Все в рамках роли, конечно. На следующей репетиции снова иду к лавке и понимаю – «точка» та же, а мальчик не тот… И так мы больше на этом спектакле не встретились, его поставили в другой состав.
И.Ж.: Несколько лет работали в музкомедии, но друг друга не видели ..
С.Я.: Был и еще один случай. В театре, во время спектакля и саундчека, ведется трансляция. Чтобы артисты понимали, что происходит на сцене. И вот – сижу в гримерке, в зале идет саундчек проекта NON SOLO… Вдруг кто-то из ребят начинает петь, а я слушаю и понимаю, что это какое-то волшебство. Буквально побежала на сцену, чтобы вычислить – чей голос. Даже у Веры (Вера Хабарова – помощник режиссёра, прим. авт.) спрашивала, но так и не поняла. И познакомились мы, когда начался проект «Яма» Нины Чусовой.
И.Ж.: И закрутилось... (улыбается)– С 2019 года в театре идет спектакль «Любовь – это…», в котором вы играете главных героев – влюбленную пару. Премьера этого сезона – спектакль «Гиперборея» – совершенно другого плана, но и в нем вы предстанете в образах возлюбленных. Каково это – переносить реальные чувства на сцену?
С.Я.: Мы очень переживаем друг за друга, иногда это мешает. Допустим, у него идет сложная драматическая сцена. Сложная технически, пластически, вокально. Мне бы отрешиться, собраться и готовиться к своему выходу, но не могу. Другие ребята выходят, «проживают» роли здесь и сейчас. А нам-то нужно не поссориться, домой в нормальном настроении вернуться. Бывают, конечно, размолвки по мелочам.
И.Ж.: В общем, непросто… Спрос со «своего» человека совсем другой. С коллегами все равно сдерживаешь эмоции. Если и говоришь какие-то замечания, то более мягко, тактично. Свете могу что-то резко ответить. Потом прошу прощения, что вспылил. Что делать, вся актерская и театральная жизнь – это эмоции.
– Когда готовилась к беседе, просматривала информацию о вас в интернете. И заметила, что на странице Ильи в соцсети есть несколько постов с фольклорной музыкой. Причем датированы они 2018 и 2019 годами. Почему народная музыка и многоголосие стали вам интересны?
И.Ж.: Этой темой увлекся еще лет с пятнадцати. Стал интересоваться нашей культурой, предками. Думать, как все зарождалось, во что люди верили, как они жили. Пытался узнать больше про их мировоззрение, чтобы понять – куда мы идем. Что нам нужно делать, чтобы жить в гармонии. Мне кажется, все ответы есть в народной музыке, в песнях. К сожалению, об этом забывают. Сейчас модно слушать другое. А коллектив Zventa Sventana, треки которого видели на моей странице, они молодцы.
– Тогда новая постановка – «Гиперборея» – должна быть для вас чем-то близким. Основу музыкальной части как раз составляет фольклор.
И.Ж.: Да, так и есть. Игорь (Игорь Ладейщиков – режиссёр, прим. авт.) сделал инсценировку по «Тупейному художнику» Лескова и теперь соединяет ее с народной музыкой, пытается показать народную культуру. Это здорово.
С.Я.: Обработки для песен делают Платон Газелериди и Мария Виненкова. Наш звуковой супервайзер – Антон Зубарев – создает фантастические музыкальные подложки, интересные электронные звучания. Спектакль может стать хорошей поучительной историей и очень светлой, несмотря на ее финал. Это парадоксально, события настолько…
И.Ж.: Горькие…
С.Я.: Да. Кажется, что вот оно – безумие, крах. Но ты воспринимаешь все как очищение. Мне нравится, как работают идеи Игоря, как все это вплетается в музыкальную ткань. И наш хореограф постановщик – Александра Столярова – чувствует основную мысль, пытается заложить ее в нас через пластику. Для меня постановочная группа «Гипербореи» – это мечта. Настолько у каждого из них богат внутренний мир. А нам, как артистам, все это нужно принять, чтобы в дальнейшем была отдача. Уже сейчас на площадке происходит какая-то магия.
– Премьера «Гипербореи» впереди, но хочу поговорить о других спектаклях. За последние месяцы, у Вас, Илья, было несколько вводов. Вышли в роли Чёрта (мюзикл «Чёрт и девственница»), Алехана Орлова (мюзикл «Екатерина Великая»), скоро увидим Вас в спектакле «Парке советского периода»… И все эти герои – романтики. Как считаете, может ли репертуар вызвать перемены в человеке? Становитесь более сентиментальным?
И.Ж.: Все, что в жизни с тобой происходит, не просто так. Серьезная большая роль дается, чтобы ты себя испытал. Другая – маленькая, эпизодическая – дается, чтобы «получил по шапке», не зазнавался. Эту маленькую роль тоже нужно полюбить и сыграть. В моей жизни был момент, когда получил роль героя, скажем так, «на сопротивление». Пришлось бороться с самим собой, чтобы вжиться в образ. Так ты растешь, начинаешь думать по-другому, чувствовать по-другому. А насчет сентиментальности... Я всегда был сентиментальным…
С.Я.: Фильмы невозможно с ним смотреть. Если грустное кино, то все… (улыбается)
И.Ж.: И новые роли раскрепощает тебя, сто процентов! Я очень скромный человек, с детства такой. А каждая новая партия чему-то учит, расширяет внутренние рамки.
– Расширить рамки и развиваться может помочь и общение с коллегами. Кто оказал на вас наибольшее влияние? Были кумиры, на которых равнялись?
С.Я.: Сложно сказать… В детстве, когда приходила в гости к подружкам, видела постеры на стенах. Они вырезали из журналов портреты любимых музыкантов, обклеивали комнаты. Я этого не понимала, хотя тоже включала музыкальные каналы, клипы, знала популярных исполнителей. Желания постоянно смотреть на лица звезд не возникало. В детстве даже кассеты конкретных музыкантов не покупала. Помню только, что любила слушать радиостанцию, где крутили, в основном, иностранную музыку. Наверно, это было «Радио Си». Конечно, мне нравились дивы, которые блистали в то время – Уитни Хьюстон, Мэрайя Кэри. Но одного кумира не было, да и сейчас нет. У каждого большого артиста можно чему-то поучиться.
И.Ж.: Я люблю крепкие голоса, с «мясом». И самым-самым из русских классических музыкантов считаю Дмитрия Хворостовского. Партии он наполнял нутром, чувством, а не пел «галимые ноты», скажем так. Он все действительно проживал на сцене.
И.Ж.: Какой мой любимый тенор (обращается к Светлане)?
С.Я.: Который из тенора перешел в баритоны? (смеется)
И.Ж.: Нет-нет, это Пласидо Доминго – который «перешел»… Вспомнил! Франко Корелли. Но когда жил в Качканаре, то слушал совсем не то, что нравилось. Подростки увлекались рэпом и мне приходилось приобщаться. Хотя в то время любил тяжелый зарубежный рок. Но такое в открытую слушать было нельзя, потому что могли «спросить с тебя»… Включал записи только в плеере и втихаря: дома или по дороге в школу, надев наушники.
– Пару месяцев назад видела Вас, Светлана, на мастер-классе Лауры Водяницкой – джазовой певицы, преподавателя МГИКа. Насколько артисту могут быть полезны точечные мастер-классы?
С.Я.: Это очень ответственное мероприятие. Я училась у большого профессионала – Елены Захаровой (джазовая певица, саунд-продюсер, педагог, прим. авт.) – и ее мастер-классы считаю эталоном. Ты и теоретически понимаешь задачи, и сразу можешь попробовать тот или иной прием на практике. Захарова – это бренд. Мне кажется, важны не только вокальные тренинги, но и пластические, актерские. Если бы такие мастер-классы проходили постоянно, профессиональное развитие шло бы в другом темпе, активнее, интереснее. Мастер-класс Лауры был нацелен не на артистов, а на педагогов и начинающих вокалистов. Там еще раз убедилась, какие замечательные педагоги меня учили. Большинство вещей, о которых говорила спикер, я знаю и применяю.– Вы оба – разносторонние музыканты, участвуете не только в проектах музкомедии. Есть какой-то спектакль любого жанра, в котором хотели бы сыграть? Постановка-мечта?
И.Ж.: Моя мечта – сняться в кино. Интересным был бы опыт в драматическом спектакле, без музыкального сопровождения.
С.Я.: Не знаю, можно ли это назвать мечтой... Но в период пандемии прониклась творчеством Марины Цветаевой и решила создать музыку на ее стихи. Написала довольно много композиций. Теперь хочется реализовать этот материал в каком-то проекте. Может быть сложится спектакль или концерт, в котором соберу эту музыку. Да, хотелось бы попробовать себя и в качестве композитора.
– Любимая работа – это хорошо, но нужно где-то брать силы. В завершении нашей беседы, расскажите, как проводите немногочисленные свободные часы?
С.Я.: Полноценный отдых случается только в отпуске.И.Ж.: Прошлым летом удалось вместе с нашими коллегами и друзьями – Катей Мощенко и Олегом Прохоровым – поехать в путешествие. Добрались до Греции на машинах! Что сказать? Зимой иногда катаемся на сноубордах, свежим воздухом дышим. В пандемийное время ездили по озерам, жили в палатках. Отдых на природе – душевный отдых, всем его советуем!
—
