«Огонь, вода и медные трубы» Филиппа Разенкова
Филипп Разенков занял пост художественного руководителя театра в 2021 году, когда в мире бушевал коронавирус. Театры работали с ограничениями, зрители были осторожны в посещениях общественных мест. Тогда, уже будучи опытным режиссером, худрук Свердловской музкомедии выпускает спектакль «Боккаччо», который отражает дух времени. Постановка вызвала ажиотаж и шла с аншлагами.
Новые трудности ожидают театральный мир в 2022 году. Из-за событий, развивающихся в мире, западные правообладатели запрещают российским театрам использовать свою музыку, срываются планы. Рок-опера «Иисус Христос – суперзвезда» не выходит на сцене Свердловской музкомедии, зато выходит музыкальная притча «Ты не прощайся» в постановке Филиппа Разенкова. В следующем году режиссер выпускает спектакль «Купите пропуск в рай». Впереди – празднование 90-летия Свердловской музкомедии, кульминация которого состоится в начале сезона 2023-2024. Мы поговорили с Филиппом Разенковым о планах, итогах, мечте, времени, искусственном интеллекте и «попсовом» театре.
«Самое главное – не нужно ничего перестраивать и разрушать»
Вы пришли в Свердловский театр музыкальной комедии в 2021 году. Спустя два года можно подвести небольшие итоги и сделать выводы: как все начиналось и в какой точке вы находитесь сейчас?
Для меня принять приглашение театра было ответственным решением. Моему появлению здесь я обязан Михаилу Вячеславовичу Сафронову (прим ред. – директор Свердловской музкомедии с 1999 по 2019 годы). Он меня пригласил в театр поставить оперетту «Боккаччо». И когда мы вели переговоры о постановке, он, загадочно улыбаясь, приглашая меня пройти к себе в кабинет, сказал: «Заходи, заходи, теперь ты тут будешь бывать часто». После этого мы больше с ним не говорили, он не успел меня пригласить на постоянное место работы, но успел передать эту идею руководству театра (прим ред. – Михаила Сафронова не стало в 2019 году). Для меня это было ответственным решением, потому что Михаил Вячеславович был для меня знаковой фигурой.
Вторым важным моментом, связанным с моим появлением в театре, была встреча с Кириллом Стрежневым (прим ред. – главный режиссер Свердловской музкомедии с 1986 по 2022 годы. Кирилла Стрежнева не стало в 2022 году). Я пришел в театр, где работает мастер, которого все знают и уважают, в том числе я. Жанр мюзикла я открывал для себя будучи студентом на спектаклях Кирилла Стрежнева. Я смотрел записи зарубежных постановок, но, что касается русского мюзикла, его открыл для меня Кирилл Стрежнев. Когда я был студентом, Свердловский театр музыкальной комедии привозил в Москву «Фигаро», «Силиконовую дуру», «Екатерину Великую». Потом были «Мертвые души», которые произвели на меня колоссальное впечатление.
Когда я пришел в театр музкомедии, Кирилл Стрежнев передал мне слова, которые когда-то ему сказал его предшественник – главный режиссер Свердловской музкомедии Владимир Курочкин (прим ред. – являлся главным режиссером театра с 1963 по 1986 годы): «Самое главное – не нужно ничего перестраивать и ничего разрушать». Я так и поступил. Я не делал никаких радикальных реформ. Первая задача была – понять и узнать кто есть кто. Этот этап завершен для меня только сейчас.
«Не все планы мне удалось реализовать за полтора сезона»
Что касается планов – не все мне удалось реализовать за полтора сезона. Мне очень хотелось поставить рок-мюзикл, так как я весьма не равнодушен к рок-музыке. В 2019 году в Новосибирском музыкальном театре я поставил рок-мюзикл «Фома» и очень хотел продолжать эту тему.
«У меня стоит цель – поставить рок-мюзикл по песням группы «Чайф»
Так получилось, что когда я только начал работать в Свердловской музкомедии, я зашел в кафе и увидел за соседним столиком Владимира Шахрина (прим ред. – фронтмен группы «Чайф»). Мы с ним познакомились, разговорились. Так появилась идея – поставить рок-мюзикл по песням группы «Чайф». Мы эту работу продолжаем.
Рок-мюзикл будет по песням только группы «Чайф» или планируете использовать музыку других свердловских музыкантов?
Я считаю, что первый рок-мюзикл в театре должен быть по песням группы «Чайф». Конечно, была мысль сделать его по «Наутилусу», или просто собирательным, по песням музыкантов Свердловского рок-клуба. Но я вижу, что на музыку группы «Чайф» может сложиться добрый и позитивный мюзикл, и это то, что сейчас нужно зрителям.
Я думаю, что за основу мы возьмем уже существующие песни. В этом есть особая магия, когда люди приходят на подобный спектакль, необязательно на рок-мюзикл, а на такой сборный мюзикл из уже написанных песен, где языком театра всем известные и любимые хиты начинают вдруг раскрываться по-новому. И это так интересно, когда одну композицию исполняет хор, другую отдают героине, третья превращается в дуэт. Этот спектакль обязательно появится! Не буду говорить когда, но он точно будет. Я вообще такой человек, который считает, что все всегда происходит правильно. Если по каким-то причинам это не произошло так быстро, как хотелось бы, то сейчас я понимаю, что эти причины были абсолютно правильными. И тогда был не тот момент, когда проект должен был реализоваться. Поэтому я думаю, что все случится в нужное время.
«Театр – это искусство, которое должно проявлять людей»
Из того, что удалось сделать – спектакль по песням Микаэля Таривердиев «Ты не прощайся». Он был для меня важным проектом. К музыке Таривердиева я обращался неоднократно, но полноценный спектакль получилось воплотить именно на сцене Свердловской музкомедии. Он получился таким, как я его задумывал. Несмотря на то, что спектакль по своим смыслам не назовешь кассовым, он рассчитан не на массового зрителя, но зритель на этот спектакль приходит и не уходит. Я каждый раз наблюдаю за реакцией зрителей во время этого спектакля, и всегда вижу разные эмоции. Люди проявляются на нем и это важно. Театр – это вообще искусство, которое должно проявлять людей, выводить из определенного комфортного состояния, раскрывать эмоции. Это же здорово, когда человек в обычной жизни свои эмоции не проявляет, вдруг начинает смеяться или, наоборот, начинает негодовать. В этом плане Мейерхольд говорил, что хороший спектакль, это когда одна половина зала кричит «Браво!», а вторая – уходит. Такие спектакли мне поставить не удалось, и не каждый может на это решиться. Я человек, который никогда не занимается провокационным искусством. Мне важнее, чтобы зритель получил эмоциональное впечатление – посмеялся или поплакал.
«Мне хотелось бы, чтобы мы сегодня задумывались о собственном духовном познании. Чтобы театр был местом размышления о духовных вещах. Говорят, что театр – это храм искусства. Не хочу, чтобы это звучало пафосно, так как скромно отношусь к своей деятельности и не считаю, что занимаюсь великим делом, но если уж я им занимаюсь, то вот в этом я вижу смысл. Я подразумеваю под фразой «Театр – храм искусства» – ответственность, которую должны брать мы на себя за то, что делаем, и театр должен нести правильные нравственные ценности. Театр должен ставить больше вопросов, а не отвечать на них, чтобы не становиться морализатором. Театр, как храм искусства, должен нести высокие духовные ценности, и это для меня главное».
«Мы живем в великую эпоху»
Театр – это отражение того, что происходит в обществе. Пример тому ваш спектакль «Боккаччо», где поднимаются проблемы современного общества, смены поколений. Должен ли театр отражать тенденции времени? И находит ли отражение в театре ситуация, которая развивается сегодня в России?
Конечно! То, что происходит в обществе и мире в целом должно находить отражение в театре. Для меня геополитические события имеют значение, но гораздо большее значение имеет перестройка всей системы. Я считаю, что мы живем в великую эпоху. Наверное, каждое поколение может так сказать, но все таки, прожив какое-то время, мы сейчас понимаем, что находимся на сломе. И я смотрю на это глобально и безоценочно. Каждое событие имеет свою причину и следствие. Мне интересно смотреть на события глобально – куда движется человечество в целом. И на мой взгляд, мы, все человечество в целом, очень быстрым шагом входим в эпоху антиутопии. Для меня все, что существует в фантазии человека – возможно. Написал Жуль Верн «Полет на Луну», и этот полет на Луну воплотился. Но человек не всегда может осознать последствия своих желаний. Сейчас мы стоим на пороге смешной ситуации, когда искусственный интеллект будет показывать никчемность всех наших трудов и способность сделать любое произведение искусства. И это впечатляет, как мы, являясь создателями, дадим жизнь машине, которая очень быстро покажет нам наше место. Человек должен полюбить себя через искусство и не бояться того, что сделает машина. Я думаю, что мы идем именно к этому. Человеку должно стать интересно то, что делает сам человек.
«Мы не можем ставить современные мюзиклы, на которые распространяется лицензия, но ничего страшного, мы создадим сами эти мюзиклы»
Получается, что за все время вашей работы в екатеринбургском театре, постоянно происходят нетипичные ситуации, вызывающие трудности: пандемия, отмена российской культуры. Известно, что многие лицензии для российских театров, использующих иностранную музыку, не продлеваются. Так произошло с рок-оперой «Иисус Христос – Суперзвезда». Как в этом вопросе обстоят дела со спектаклями Свердловской музкомедии? Есть ли проблемы с продлением лицензий и как они решаются?
Нам пришлось сделать крутой поворот и изменить наши планы. Мы тоже собирались ставить рок-оперу «Иисус Христос – суперзвезда». До премьеры, над которой работала Нина Чусова (прим ред. – с марта 2023 года главный режиссер театра), оставалось полгода. Мы были вынуждены эти планы перестроить. В итоге она поставила «Маскарад».
А как вы решились поставить этот спектакль? В тяжелое для страны время показывать на сцене театра драму о войне – смелое решение (прим ред. – события в спектакле развиваются накануне Первой мировой войны).
У нас было не так много времени и нужно было быстро определиться со спектаклем. Нина Чусова предложила это произведение, которое один раз ставили в Петербурге. Мы посмотрели, послушали музыку и решили, что нужно ставить. На здании театра висит цитата Владимира Курочкина, в которой говорится, что театр родился из желания быть созвучным временем. И это задача театра, поэтому появился этот спектакль.
«Я вообще поддерживаю то импортозамещение, курс на которое взяла наша страна. В театре мы сейчас работаем с отечественными авторами, у нас появилось огромное количество предложений. И я считаю, что это замечательно. Я человек, который переживает за свою страну и верит, что в России, у страны великой культуры, замечательное будущее. И мы всячески будем прилагать усилия к созданию этого будущего».
Нам удалось поставить и европейский мюзикл «Купите пропуск в рай» на музыку итальянского композитора Доменико Модуньо. В планах – поставить спектакль «Баядера» на музыку Имре Кальмана. Поэтому у нас нет никаких запретов. Да, мы не можем ставить современные мюзиклы, на которые распространяется лицензия, но ничего страшного, мы создадим сами эти мюзиклы.
То есть можно сказать, что в театре будет больше мюзиклов, поставленных на музыку российских авторов?
Да! Не только российских, но и уральских. Нина Чусова ставит спектакль на музыку известного в Екатеринбурге композитора Сергея Дрезина. В репертуаре нашего театра есть два спектакля на его музыку – «Екатерина Великая» и «Яма», а сейчас появится мюзикл по роману Виктора Гюго «Человек, который смеется».
Я буду заниматься постановкой мюзикла уральского композитора Евгения Кармазина. Это была его идея, на реализацию которой мы получили федеральный грант. Спектакль посвящен сестрам-гимнасткам Назмутдиновым, которые вывели этот вид спорта на международный уровень и являлись звездами художественной гимнастики. Мне эта идея очень откликнулась, потому что это история нашего города, и мне показалось интересным поставить спектакль в год 300-летия Екатеринбурга. Это мюзикл о простых людях, которые в сложное послевоенное время выводили страну на новый уровень. С одной стороны – это постановка-посвящение нашему городу, с другой стороны – спектакль созвучен времени.
Вы говорите, что спектакль созвучен времени, а вы чувствуете, что хотят зрители? Есть две стороны – создатели спектакля и зрители. Ваши желания совпадают или вы «заставляете» зрителей смотреть то, что кажется вам – создателям спектакля – актуальным?
Это очень сложный вопрос. Да, мы стараемся почувствовать то, что хочет зритель. Для меня это важно. Что такое быть созвучным времени: с одной стороны – содержание спектакля должно перекликаться с какими-либо событиями, с другой стороны – нужно получить отклик у зрителей, показать то, что люди хотят сегодня увидеть. Мы об этом, конечно, думаем. Радует, когда ты интуитивно понимаешь, что попал. Может когда-то мы проведем опрос и узнаем желания жителей Екатеринбурга и постоянных зрителей. Это было бы интересно.
«Театр не должен заниматься шоу»
Мне, как обычному зрителю, больше обывателю, находящемуся вне контекста театральной среды, кажется, что в Свердловской музкомедии почти нет «попсовых» мюзиклов. Здесь я имею в виду голливудскую поп-культуру, например, мюзиклы про вампиров, среди которых «Бал вампиров» можно назвать одним из самых известных. Это связано с вектором развития Свердловской музкомедии, ее концепцией?
Свердловская музкомедия всегда была уникальным местом. С момента основания она является лабораторией советской оперетты. Здесь ставилось большое количество спектаклей, которые не шли больше нигде. Мы эту линию продолжаем. У нас большая часть репертуара – это спектакли, которые идут только на сцене нашего театра, а также спектакли, которые были созданы специально для Свердловской музкомедии – «Мертвые души», «Декабристы», а дальше их ставили другие театры. Мы продолжаем придерживаться этой концепции.
Что касается поп-культуры, мне неинтересен этот театр. Я уважаю спектакль «Бал вампиров», я понимаю, почему он кассовый, но мне не хватает там смыла. Для меня важно, чтобы спектакль после себя оставлял почву для размышления. Хочется, чтобы несмотря на наш легкий, развлекательный жанр, всегда присутствовала мысль, философия, была почва для размышлений. Театр не должен заниматься шоу.
А может быть эта зрелищность и шоу поможет привлечь молодую аудиторию?
Тем более, если мы привлекаем молодую аудиторию, мы вдвойне должны нести ответственность. Театр заранее будет проигрывать, если мы будем держать направление на развлечение. У молодой аудитории есть свои герои и авторитеты, свой контент в интернете, который будет более ярким и выигрышным. Театр в этом плане не конкурентоспособен. У нас язык театра, какой бы он ни был по своей механике, он архаичен, и в этом его прелесть. При всех современных технологиях можно поставить на сцену стул, зажечь один прожектор, появится интересный артист, и все, больше ничего не надо.
Если мы хотим привлечь молодую аудиторию, мы можем ее привлечь за счет молодежной темы. У меня есть мечта – сделать хип-хоп мюзикл о молодежи. Но мне хочется, чтобы этот спектакль был со смыслом, чтобы после этого хип-хоп мюзикла зрители вышли и захотели прочитать Пушкина. Вот тогда театр выполнит свою задачу. Пока этот мюзикл на уровне идеи.
«Мы не делаем спектакли специально под премию»
Важно ли вам получать театральные премии?
Конечно, для театра это важно. Свердловская музкомедия является рекордсменом среди театров этого жанра по количеству «Золотых масок». И мы хотим, чтобы наш театр и дальше продолжал участвовать в этом фестивале, завоевывал награды.
Работая над спектаклем, вы думаете, что он может претендовать на какие-то премии? Подстраиваете его под номинации? То есть бывают ли такие проекты, которые ставятся для участия в премии, и проекты, которые ставятся для души?
Нет, специально под премию мы спектакли не делаем, но есть такие театры, которые могут создавать «масочные» спектакли. Раньше я оценивал спектакли: может ли он претендовать на «Золотую маску». Сейчас я так не думаю. Я знаю определенные предпочтения, которые существуют, могу дать свою оценку и предположить, понравится ли спектакль жюри. Но экспертный совет постоянно меняется, и я могу ошибаться. Это исключительно оценочное суждение, которое не влияет на процесс работы. Мы не пытаемся угодить. Мне кажется, это вообще неправильный путь. В первую очередь мы работаем для зрителя и это главная цель.
«Мы открыты к экспериментам»
Есть ли мода на театральные постановки и кто ее задает? Можно ли назвать Свердловскую музкомедию театром, который идет в ногу со временем?
Мода – это опасная вещь. Все, что делается яркого в искусстве, оно, как правило, идет наперекор моде. Оно может это моду в итоге создать. Надо находить свое индивидуальное лицо. Мне кажется, интереснее моду создавать, чем ей следовать. Если ты начинаешь ей следовать, то это уже подражательство и копирование.
А вы создаете моду?
Я пытаюсь ее создавать. Самое главное, все делать с удовольствием и радостью.
Сейчас в театрах часто появляются иммерсивные спектакли, артисты взаимодействуют с залом, а зрители принимают участие в постановке. Это может быть историей Свердловской музкомедии?
В театре есть Основная сцена и Малая. Малая сцена создавалась, как экспериментальная. Недавняя премьера Малой сцены – спектакль Игоря Лайдещикова «Гиперборея», поставленный по рассказу «Тупейный художник». Музыкальной основой постановки стали народные песни. И это тоже является экспериментом. В целом, я думал об иммерсивных историях. Мы открыты к экспериментам.
В этом году Свердловский театр музыкальной комедии отметит 90-летие и представит несколько премьер, в том числе, в постановке художественного руководителя Филиппа Разенкова. Ранее Global City подробно рассказывал о планах театра, а также о том, как создают спектакли в Свердловской музкомедии.
Фото: предоставлено Свердловским академическим театром музыкальной комедии, Полина Зиновьева, Ольга Юшкова, Евгений Поторочин
