В Свердловской музкомедии сегодня вечером – премьера музыкальной драмы «Маскарад». Постановщик спектакля – Нина ЧУСОВА, чья «Екатерина Великая» уже полтора десятилетия среди хитов репертуара театра. Чем удивят режиссер и театр в истории, которая знакома каждому со школьной программы по литературе? Почему Арбенин – больше не карточный игрок, что общего между Ниной и «Девочкой на шаре» ПИКАССО, зачем БЕНКЕНДОРФ предлагал когда-то автору «Маскарада» изменить финал, и как попал евангелист Марк с Исаакиевского собора на театральную сцену в Екатеринбурге – об этом накануне премьеры с режиссером-постановщиком спектакля беседовала журналист Ирина КЛЕПИКОВА.
– Нина Владимировна, почему 1914 год? Можно было подтянуть время действия и ближе к нам. Лермонтов и в контексте начала XXI века прозвучал бы, наверное, актуально…
– У нас на самом деле нет ни одной строчки Лермонтова. Но сюжетная основа его. То, что автор либретто Юрий Димитрин перенес действие в 1914 год, мне близко и понятно. Это конец империи. В России резко меняется способ существования: была одна страна, а тут, помимо Первой мировой войны, уже подготавливается Февральская революция, в народе – волнения. В 1917-м вообще сменится строй. С общества снимается некая маска. 1914-й – финальная часть маскарада. Да, можно провести параллели и с сегодняшним днем. И часто в театре приветствуются такие параллели: как здорово, как актуально! А во время постановки «Маскарада» мы говорили: как жаль, что есть параллели с сегодняшним днем.
Пьеса и у Лермонтова жестокая. С жестокой постановочной судьбой. Когда в 1917 году Мейерхольд ставил «Маскарад», в зале звучали аплодисменты, а в фойе были слышны крики с площади – началась Февральская революция. День в день. А в театре Вахтангова премьера «Маскарада» состоялась 21 июня 1941 года… Словом, мы взялись за почти мистический материал. Но делаем спектакль даже не про сегодняшний день. Всё глубже: в истории с Арбениным идет борьба за человеческую душу.
Игрок на… бирже
– «Ты человек иль демон?» – спрашивают Арбенина. Так в пьесе. «Я? – игрок!». И про него же: «Его душа как двери гроба…»
– У Лермонтова главный герой – карточный игрок. Он открыл для себя все карты этого мира. Увидел, кто что из себя представляет. В нашем спектакле нет карт. Арбенин – игрок на бирже. Он финансист, член картеля. И здесь ему тоже все понятно: этот мир построен на шулерстве. Арбенин идет по головам. Но все идут. Он же не с нимбом родился. Он живет в обществе, где действуют эти законы. И он принимает законы темных сил: «успех важнее всего», золотой телец вместо Бога. Но вдруг он обрел любовь, Нину – и решает порвать с прежней жизнью. Кстати, в спектакле мы подчеркиваем: какой он был и как изменился с Ниной, этим глотком чистого воздуха. Он словно приоткрыл занавесочку, а там другая жизнь, там есть воздух – можно расправить крылья, вспомнить о душе. Арбенин устремляется туда, пробует. Но прошлое не отпускает. Сразу куча провокаций – на гордыню, ревность, «мое – не мое». «Меня обманули». Только-только огонечек в нем засветился, и – все рушится.
Но! Когда-то давно я себе сказала: любой, самый драматичный спектакль должен иметь светлое зерно. Без этого нет смысла к чему-то приступать. Вот и здесь: да, пора срывать маски, в обществе лжи невозможны хорошие чувства. И даже если мы сами не захотим перемен, если погрязли в безверии и мраке, то судьба, обстоятельства все равно вернут нас к вечным понятиям – правды, чести, совести. Только всё случится драматичнее.
Арбенин совершил в прошлом кучу ошибок, страшных преступлений. И Казарин, его антагонист (человек, раздавленный когда-то игроком Арбениным и жаждущий мести) как бы побеждает. И мысль-то: видите, люди, что вы получили – неверие, войну… Нина погибла, Арбенин сошел с ума. Но! В финале прекрасная музыка – дуэт Нины и Арбенина, в котором речь: если человек, даже лишившись самого дорогого, понимает – мир возможен, жизнь возможна, если есть любовь, то не всё потеряно. Вера, любовь выведут к свету. Это так важно произносить в сегодняшнее время, потому что настроение у всех сильно «в минусе». Необходимо. Просто необходимо. И остается только сожалеть: чуть-чуть бы пораньше, до рокового шага, пришла эта мысль герою. Не пришла. Опоздал.
– Со школьных уроков по литературе помню: Баронесса, подруга Нины, мимоходом затеявшая интригу с браслетом, сама первая и поняла, что натворила, пыталась остановить драму…
– Поздно. Машина сдвинулась. Не буду раскрывать всех секретов (сюжет отличается от лермонтовского, интрига сохраняется до последней минуты спектакля, даже если вы знаете коллизию). Но! Баронесса, в мюзикле она – Эльвира, искренне любит Звездича, которому и подарила оброненный Ниной браслет. Из светской львицы превращается в душевную, искреннюю женщину, провожает Звездича на войну. Тут своя драматическая история. У нас параллельно две драмы. Звездич и Эльвира, более земные, понятные нам – это в сущности мы. А есть Нина и Арбенин, которые на порядок выше по своей душевной организации, это такие люди-кристаллы. И мне нравится пересекать две эти сюжетные линии, наблюдать, что происходит, как изменяются герои.
Вообще, во всех серьезных литературных произведениях герои, осмысливая собственные поступки, меняются. Душа трансформируется – во что-то другое. Раскольников, Отелло… Беру персонажей, близких по «преступлению и наказанию». Ну что, они однозначно хорошие или однозначно плохие? В них есть и свет, и тьма. А еще обстоятельства. У Лермонтова это очень хорошо обозначено. Казарин объясняет Арбенину: ты, богатый человек, женился на молодой, и что ты думаешь: она тебя, старика, так враз и полюбила? Притворяется, обманет. А рядом полно таких примеров. Как это современно звучит! И, конечно, Арбенин готов усомниться: ошибся, Нина такая же, как все. А еще собственная гордыня… Я как человек, как режиссер понимаю его сомнения. Когда представляешь его, его окружение – не оправдываю, но понимаю его поступок. Он не придуман.
Как «Девочка на шаре» у Пикассо
– А Нина? Насколько придумана? У Лермонтова и в сценических интерпретациях – она совсем неземной персонаж…
– Да, согласна – неземная. Земную Арбенин не полюбил бы. Нина – его берегиня, его ангел. В мюзикле это даже сильнее подчеркнуто, чем у Лермонтова. Арбенин говорит: «Она мне разрешила войти в свой мир, это царство…» Представляете, как он воспринимает ее! Почему на сцене мне так важно было поместить Нину среди цветов? Все в каменных мешках. А она в оранжерее. Эльвира – женщина страстная. Мечется, ошибается, раскаивается. Нина – иная. Помните, у Пикассо «Девочка на шаре» – балансирующая, пытающаяся сохранить равновесие. Это похоже на Нину. На маскараде ей некомфортно. Ей не хочется быть там. Есть такие женщины: им не нужна тусовка, комплименты, разговоры о нарядах…
– Им нужна гармония двоих?
– Да! Инь и Янь. Она готова отдать жизнь, энергию, любовь и душу одному человеку. Все понимает, ничего не требует. Совершенство! Она идеальна для этого мира. Поэтому и наступает драма, погубившая ее. Была бы похитрее – придумала объяснение с этим злосчастным браслетом. Но она не может: в ней ни грамма хитрости. В сегодняшнем мире – все наоборот. Молодые да ушлые – сколько их! Катастрофа просто. В телепередачах, книгах учат молоденьких девочек, как завладеть богатым. О чувствах, о любви речи нет. И это внедряется в неокрепшее сознание. Половина молодежи в состоянии «А чо?!»… И девочки-то не понимают, что отложенный эффект наступит. Уже наступает. Я в ГИТИСе дала студентам задание сделать романтические отрывки про любовь. Вот «затык» был. Готовы представить драки, разборки, поорать-покричать. А сыграть признание в любви – не могут. Ромео и Джульетта не получаются. Где те мальчики-девочки на сцене, на которых смотрел и верил в красоту чувств человеческих? Говорят: скучно, чего там играть-то?!. Ну да, все темное, чертовщина всякая – это ярче. На сцене бегаем голыми, мажемся кровью, рубим головы курам – типа такая степень свободы и театральной выразительности. А я пытаюсь доказать: добрым человеком быть не скучно.
Почему Лермонтов в топе Интернета
– Не поверите: несколько раз в топе сайта «Областной газеты» выскакивала на самый верх информация «10 лучших произведений Лермонтова». Мы уже сами забыли, когда и по какому случаю ее делали. А она востребована. Загадка!
– В Лермонтове многое загадка. Много мистического. Как мог 20-летний мальчик написать «Маскарад», эту сложнейшую драму! И потом, уже после него, срабатывают какие-то необычные истории с этим произведением…
– Хотя авторы мюзикла отказались от текста Лермонтова, но он же про нас. Дословно из «Маскарада»: «Язык и золото – вот наш кинжал и яд». Наше время. Мы. С золотом все очевидно. А «язык» – то, что валится из Интернета и соцсетей. Иногда – губительное для человека.
– Конечно! Гибель Нины тоже спровоцировала молва. И возмездие, хотя и не ей адресованное. Когда-то Арбенин походя сломал чужую судьбу и не заметил. Но наказание приходит. Кармический закон срабатывает. Казарин в этой истории – чистое возмездие. Был разорен, изгнан из города, семь лет отсутствовал. И семь лет вынашивал изощренную идею мести. Для таких людей Нина – «расходный материал». Они даже не понимают, с кем их столкнула судьба. Человеколюбие – не про эту историю. Не про наше время.
– Когда-то цензура не пропустила пьесу по причине «слишком резких страстей». Шеф жандармов Бенкендорф, ведавший цензурой, предлагал автору, чтобы пьеса вышла на сцене, не звучала приговором высшему обществу, сделать положительный финал. Лермонтов изменял пьесу, но от положительного финала отказался…
– Бывает прямой хэппи-энд. В случае с Арбениным, скажем, – не успел отравить Нину. Кто-то бы помешал. У Лермонтова темный финал, но – со светом. Щелчок прозрения случился: «Она невинна». Это же важно. Сначала, погубив Нину, он уверен: всё ложь вокруг, всё продажно. Через сомнение в Нине сомневается во всем мире. Но есть такое святое слово – «прозрение». Оно случается в «Маскараде».
Финал и в мюзикле исправить нельзя. Но здесь есть музыка Игоря Рогалева, она спасает. Музыка дает надежду. В этом прелесть музыкального театра. То, что не объяснишь словами, объясняется музыкой. Благодаря музыке Рогалева в мюзикле даже зло не отрицательное. Это как с Воландом: я часть той силы, которая хочет зла, а творит добро. Спектакль никого не осуждает. Нет такого желания. Арбенин просто жил по принципам этого общества: богатый человек, миллиардер существует так, как принято. Наживает состояние, никому не верит. Он родился в этой среде, почему он должен быть иным?
Вообще, во время постановки мы много размышляли над этим материалом. Помимо репетиций. Лермонтов сподвиг. Когда касаешься таких персонажей – что-то происходит в твоей жизни. Словно примеряешь душу другого человека, и возвращения в «до» не будет. Однажды на репетиции сказала актерам: не надо всё валить на режиссера, вы тоже несете ответственность за своих персонажей. Такое началось, такие разговоры… Из этого тоже ткется спектакль.
А что касается читательских и зрительских интересов, загадок востребованности, то… Всё случайно, да не случайно. Знаете, у меня театральный сезон начинается здесь музыкальным «Маскарадом», а заканчивается драматическим – в Театре Советской армии, с Александром Домогаровым. Когда-то Саша играл в «Маскараде» Звездича, теперь – Арбенина. Еще одна параллель. Такая вот воля судеб.
«Люди, вы как дети»
– Очень впечатляюще, когда на портале сцены появляется гигантский профиль евангелиста Марка, с Исаакиевского собора. Снять скульптуру с такого ракурса невозможно. Знаю, что театр специально обращался в Санкт-Петербург, к проекту «Город глазами ангелов. Взгляд с Исаакия». А на сцене под профилем Марка-евангелиста – бал, маски. Еще продолжающийся маскарад…
– В пандемию я работала в Питере, мы ставили «Марию Каллас». В одно из глобальных закрытий «на дистант» ходила по пустому городу, смотрела на него и думала: чего тут только не было – революции, война, блокада. Эпохи, события меняются, а вот эти боги стоят и смотрят сверху. И думают, наверное: люди, вы как дети. У вас драмы – по кругу, повторяются, почему вы не учитесь ничему? Они-то, божественные создания, огромные каменные истуканы, застывшие свидетели всего происходящего знают, чем всё закончится в очередной раз… И вот эта мысль как-то зацепила. И зацепилась. А почему в спектакле участники бала одеты в богов – потому что каждый в какой-то момент: «А хочу быть золотой рыбкой. Мы как боги – что хотим, то и делаем. Одного возвысим, другого смешаем с грязью». Присваивают себе право решать чужую судьбу. Такие фейковые боги. Божки. Но вот когда начинается вторая часть спектакля, начинается война – маски божков снимаются…
