Театр, признанный «лабораторией жанра», продолжает традицию авторских спектаклей – тех, что создаются по заказу театра, вынашиваются в ежедневном коллективном «штурме» (мозговом и эмоциональном) и становятся эксклюзивом в театральном пространстве. «Ты не прощайся» – эксперимент двойной: история создается на уже существующую музыку Микаэла ТАРИВЕРДИЕВА. Премьера – через месяц. Но «состав» уже отправился. «ОГ», образно говоря, вскочила на подножку…
Это шанс увидеть рождение спектакля. До аплодисментов. До поклонов. Театр в закулисье. Про «состав» я – не абы почему. Железнодорожный состав, паровоз станет ключевым визуальным образом спектакля, который и начнётся именно с песенного хита » На Тихорецкую…». У композитора немало произведений связано с поездами, перронами и ожиданием. Но в «Ты не прощайся» сама история разворачивается в пути. История «мужчины невыразительной судьбы», как позиционирует театр. Вроде бы как-то прожил жизнь, вроде бы что-то происходило. Но главное не сложилось. И вот пришла телеграмма от той, что могла стать главным человеком в его жизни. Но! Мужчина опаздывает на поезд. «На Тихорецкую состав отправится» без него. И вся история, которую намерен рассказать театр, – это путь героя в попытке догнать свой поезд.
Спектакль экспериментален и потому, что соединит популярные мелодии Таривердиева и его малоизвестную монооперу «Ожидание». Написанная по одноимённой поэме Роберта Рождественского, она создана сорок лет назад, в 1982-м. В опере один-единственный персонаж — «Она», героиня, которая приходит на свидание на 32 минуты раньше мужчины и за время ожидания успевает пережить шквал эмоций, которые и высказывает в виде монолога. Вот этот монолог и будет вставлен в общую историю о попытке догнать свой поезд. Подобные компиляции-альянсы время от времени предпринимаются в современном театре. И у режиссёра-постановщика «Ты не прощайся» Филиппа Разенкова они были – кстати, с музыкой того же Таривердиева. Но чаще всего это всё же спектакли-концерты. Свердловская музкомедия пошла на «большой формат» – полноценный спектакль.
«Современная женщина, замотанная проблемами, обязанностями и социальными функциями, возложенными на неё обществом, да и, по правде говоря, ею самой (в былом пылу эмансипации), приходит на свидание с любимым и ждёт его под часами. Что творится у неё в душе за тридцать две минуты этого мучительного ожидания — от страстной горячности до уныния и почти отчаяния — всё это рисует музыка Таривердиева с подкупающей простотой и правдивостью», – писала когда-то критика о моноопере «Ожидание». Мало что изменилось в положении женщины в принципе и этой героини, «той самой» – в частности. И всё же «Ожидание» написана сорок лет назад! Как ни крути, изменилось зрительское восприятие. Испорченный клиповым сознанием, выдержит ли нынешний зритель полчаса оперного монолога? Не заскучает ли?
Авторы будущей премьеры соглашаются: авторский спектакль, эксклюзивно создающийся с нуля в конкретном театре, с учётом индивидуальности конкретных исполнителей, – большое преимущество, профессиональный азарт. Но и, признают, – риск. Это вам не проверенная веками и многочисленными постановками «Летучая мышь» или «Сильва». В данном случае риск – точно, как ни любима музыка Таривердиева. Во-первых, сегодня Таривердиев практически не звучит в театре, а это всё-таки иные, особые условия восприятия. К тому же если песенная мелодичность органична театру музыкальной комедии, то опера – жанр другой. Особый даже в оркестровках. И сегодня театр, режиссёр, дирижёр, оркестр озабочены на репетициях тем, чтобы найти «общий знаменатель» между песнями и монооперой, ведь «Ожидание» полностью, без купюр, станет частью спектакля. Все 32 минуты (точное время звучания монооперы).
За сорок лет «Ожидание», несмотря на редкий оперный формат, на удивление ставилась много: сначала – в Камерном театре БорисаПокровского (для него и была написала), позже – в театрах Армении, Казахстана, Болгарии. Любопытно, что был прецедент – театр «Новая опера» изменял финал «Ожидания» на оптимистический. Типа – девушка дождалась своего героя. А как будет в этой постановке? Либретто даже в эти дни, за месяц до премьеры, изменяется, уточняется. Но хеппи-энда, решительно настроены создатели, точно не будет – это противоречило бы замыслу композитора. Будет подтекст: не стоит обвинять жизнь, перекладывать вину за «неслучившееся» на обстоятельства. И подтекст, сами видите, минорный. Спросите: а как же с неизменной таривердиевской надеждой? И я спросила. В ответ услышала от режиссера:
– У одиночества, о котором речь, – разные грани. Тотальное – не случай Таривердиева. Его гениальность в том, что он всегда оставляет светлую грусть. И сострадание. А когда сострадаем – мы уже не одиноки. Хорошо, если, прочувствовав одиночество героя, зрители обратят внимание на тех, кто рядом, на своих близких…
Хорошо. Получится ли? Посмотрим на премьере.
