Театральный оммаж счастливому кино
Театр музыкальной комедии позвал «Весёлых ребят» с экрана на сцену. Общее творение отца и сына: Исаака ДУНАЕВСКОГО, о чём он, понятно, и не помышлял, и Максима ДУНАЕВСКОГО, создавшего мюзикл, дополнив киномузыку своими сочинениями в стиле и духе фильма. Либретто по сценарию Николая ЭРДМАНА написали известные «весёлые ребята» Вадим ЖУК и Игорь ИРТЕНЬЕВ. А театр в постановке Кирилла СТРЕЖНЕВА и дирижёра Бориса НОДЕЛЬМАНА представил собственную сценическую версию всего, что есть в этих музыке и словах. Предваряя премьеру брифингом 11 декабря, режиссёр и композитор сказали, что не собирались соревноваться с кинокомедией, на которой «могут петь и смеяться как дети». Это оммаж театра великому фильму, дань уважения и любви его создателям.
Вспоминала эпизоды из кино и пыталась представить, как же «сделают» на сцене море, стадо, разорение коровами и свиньями пиршественного стола, знаменитую «музыкальную драку»… И увидела уже на генеральном прогоне счастливо непредсказуемые театральные решения, при этом совершенно в духе фильма. Драка, например, была по высшему разряду, как и во втором действии катафалк под марш «Весёлых ребят» в миноре, в темпе похоронного. Музыканты изо всех сил «играли» друг на друге инструментами… мягкими, как плюшевые мишки. А барабан исполнял не только свою барабанную партию, но и роль батута для почти акробатического танца Кости Потехина.
Великий кинорежиссёр Федерико ФЕЛЛИНИ в книге своих бесед с американским журналистом и критиком Шарлоттой ЧАНДЛЕР «Я вспоминаю…» признавался:
«Я всю жизнь восхищаюсь теми, кто умеет рассмешить других. Создатели «Весёлых ребят» сделали нечто большее. Благодаря им в невесёлой стране появилась весёлая комедия, наполненная бессмертными «звуками музыки» Исаака Дунаевского…»
С выхода на экран кинокомедии Григория АЛЕКСАНДРОВА прошёл 81 год. Жизнь веселее стала не для всех, а вот фильм жизнерадостности и веселья не растерял, оставаясь счастливой сказкой. И этот фильм в мюзикле «Весёлые ребята» на сцене Театра музыкальной комедии — действующий персонаж с самого начала. За дощатым забором в курзале показывают «Весёлых ребят», а по другую сторону ограды смотрят кино «в щёлку» мальчишки и девчонка постарше — блондинка с косичками, та самая домработница Анюта, которой ещё только предстоит спеть бессмертное:
«Сердце в груди бьётся, как птица…»
Анастасия ЕРМОЛАЕВА ни в коем случае не пытается «перепеть-переиграть» в этой роли Любовь ОРЛОВУ. Её Анюта — это её Анюта и этого театра. Так же, как Костя Потехин в исполнении Евгения ЕЛПАШЕВА не соревнуется с оригиналом — Леонидом УТЁСОВЫМ. Оба артиста молоды (кинозвёзды гораздо старше), а их персонажи уже посмотрели «Весёлых ребят». Эти Анюта и Костя живут и поют свою жизнь, похожую на ту, что «в кино».
Прекрасная Елена (Екатерина КУРОПАТКО), безголосая брюнетка с виллы «Чёрный лебедь», рядом с белокурой Анютой действительно, как «чёрный лебедь» Одиллия. Только не злодейка, просто тщеславная глупышка. Смешная в своём безоглядном обожании мама Лены (Светлана КОЧАНОВА), в отличие от дочки, музыкальна, и к ней «любовь нечаянно нагрянет»: Костин учитель музыки Карл Иванович влюбится в мать своей новой ученицы. Да и у Лены с Фраскини (Евгений ТОЛСТОВ), итальянским маэстро и дамским угодником — забавным в своём величии, трогательным и очень симпатичным, наметится лирическая история. Театральная фантазия постановщиков на темы из кино.
Кино здесь «снаружи и с изнанки» спектакля. Луч кинопроектора из глубины зала высвечивает на сцене то один кадр из фильма, то другой. Дрожит изображение «в мушках» старой киноплёнки, иной раз прямо поверх происходящего. Так, замечательное стадо (команда артистов с плоскими фигурами коров, свиней, козлов в руках) оживает, пасётся с помощью «стадных» эпизодов, возникающих, как на маленьких экранах, прямо на силуэтах этих «товарищей копытных». Это стадо, которому, по его собственному хоровому признанию, «мало надо», кажется очень преданным Косте-пастуху. Однако предстанет в том «стадном обличье», которого в кино не увидишь. Вспыхивает кадр — Костя-Утёсов, сидит на дереве, ветка под ним эффектно рухнет к финалу песни, а на сцене Костя-Елпашев поёт «Как много девушек хороших…» в гамаке на задворках «Чёрного лебедя», горюя о потерянной возлюблённой, и… Снится Косте сон: тройка судей в старинных париках допрашивает стадо, и все как один — и бык Бетховен, и баран Сальери, и даже кроткий ягнёнок Модест — предают своего «пастыря»…
Прямых печальных смысловых аллюзий с 1930-ми в спектакле нет, хотя вот и пионеры в панамках, и бдительный вахтёр в Большом театре — в юнгштурмовке. В сценографии и костюмах Дмитрия РАЗУМОВА сочетаются уходящий тогда в небытие непролетарский стиль ар-деко и победительно красные конструктивистские композиции. Но всё, включая судилище (только сон!), происходит смешно, весело и заканчивается прекрасно. Однако тенями по спектаклю «растеклись» товарищи во френчах — официанты, прохожие. Смеясь, восхищаясь музыкой Дунаевского и Дунаевского, театральной фантазией постановщиков, я не могла в какие-то мгновения не вспомнить о судьбе драматурга Эрдмана, не подумать о том, что наверняка случится с Карлом Ивановичем — немцем, с музыкантами «пролетарского джаза имени товарищей Порги и Бесс» — за идеологически чуждую музыку. От того, что будет с Костей и Анютой, «когда страна быть прикажет героем». Но здесь и сейчас все они — счастливы. А часы без стрелок на сцене поют и подталкивают секунды-минуты человечками-стрелками, анимационными на циферблате и живыми в танце (хореограф-режиссёр Лариса АЛЕКСАНДРОВА), соединяя времена — то и это.
