История с веером
А ждали ее без малого 30 лет. Именно столько прошло со времени последней постановки оперетты в Театре музыкальной комедии Екатеринбурга.
РАДИ НЕЕ, «Веселой вдовы», композитор Арсений Попович «сражался» с Легаром, аранжируя его музыку – потому что авторской партитуры оперетты как таковой просто нет в природе. С рождения оперетты в 1905 году ее музыка аранжируется по клавиру Легара к каждой конкретной постановке, а «сражаться» с Легаром, по мнения специалистов, посложнее даже, чем с Кальманом.
РАДИ НЕЕ, «Веселой вдовы», солисты театра, словно подступаясь к постановке, много раз готовили и исполняли в концертах арии и сцены из оперетты.
РАДИ НЕЕ, обворожительной и неприступной Ганны Главари и ее великосветского окружения, почти 90 (!) процентов ткани на фраки и вечерние платья доставлены теперь из Арабских Эмиратов, а перья для шляп и вееров привезены из Америки.
И только одного, привычного по нынешним временам, не стал делать театр ради своей новой постановки – пересочинять сцены и диалоги «Веселой вдовы», подгоняя их под сиюминутный «общественно-политический контекст».
– А это стало почти распространенной практикой в нашем жанре, – говорит Кирилл Стрежнев, главный режиссер театра и режиссер-постановщик нового спектакля. – Считается: так современно. Почему-то никто не переписывает «Бориса Годунова» или «Травиату», никому даже в голову это не приходит. А с опереттой, получается, можно? Ну, как же – «легкий жанр», который надо попытаться «сделать умнее»! Нет, оперетта самодостаточна. Тем более такая, как «Веселая вдова», которая наряду с «Княгиней чардаша» и «Летучей мышью» входит в «первую тройку» в нашем жанре. Она сделана не по стандартным канонам, а как эксперимент. Впервые в истории музыкального театра Легар предложил другой способ мышления и актеру, и режиссеру. Он написал ТАНЦЕВАЛЬНУЮ оперетту. В начале века, в 1905 году, он интуитивно перешагнул несколько десятилетий и «заглянул» в мюзикл – жанр, где сценическое действие, пение и пластика неразрывно взаимосвязаны, где танец – отнюдь не дивертисментная вставка. В этом открытие Легара.
И книги Л. Трауберга «Жак Оффенбах и другие»: «…Без танца вообще немыслим этот жанр. Легар вернулся к Оффенбаху в главном. Произведения родоначальника оперетты современники свирепо осуждали как безнравственные. Как смертный грех вменяли им в вину зависимость от Эрато – музы эротической поэзии. Несколько испугавшись упреков, и Лекок, и Планкетт, и Одран, да и сам Оффенбах изменили упомянутой музе, обратились к более «пристойным» музам. Им в опереттах подражал и Штраус, а уж он-то знал, что вальс – это объятие.
Вальсы Франца Легара – палитра нескрываемо чувственных отношений между героем и героиней. Это не фривольный, не разнузданный мир – мир легаровских мелодий. Легар высоко поднял подлинно страстные (и одновременно вовсе не только плотские) отношения героев, поэтому так программен вальс Ганны и Данило: в нем и радость, и рездумье».
В кабинете главрежа еще сложно представить, каким он будет – этот вальс. Здесь, в чинной тишине, почти ничто не напоминает о приближающейся премьере. Разве что маленький, случайно оказавшийся под рукой, листок, по которому – «один, два, три… двенадцать» – Кирилл Стрежнев пересчитывает (для нас) активно включенных в сюжет персонажей. Двенадцать – это много. И много общих сцен. И режиссеру хочется подчеркнуть, донести до зрителя эстетический феномен, заложенный в оперетте. Три действия спектакля – три разных праздника (в посольстве, у Ганны Главари, у «Максима»), на которых великосветское окружение («гарнир», «мировая суета» – шутит режиссер) оттеняет характеры Ганны и Данило. А они-то и есть изюминка сюжета.
Праздник. Бал. Стало быть – танцы. Над ними работает преподаватель Российской академии театрального искусства балетмейстер Марина Суворова. По мнению режиссера, человек, тонко чувствующий драматургию танца, умеющий через пластику передать содержание. Не исключено, помогает большой опыт работы в драматических театрах. Но на Урал Марина Суворова приехала из Москвы РАДИ «ВЕСЕЛОЙ ВДОВЫ». Где – вальсы, канкан, куплеты. И где так важна даже такая мелочь – умение изящно перехватывать в танце веер из одной руки в другую. Над этим и работают. Снова и снова. Чтобы было легко, грациозно. И чтобы – удобно. Вальс – это танец двоих. Это – объятие.
В пять минут перерыва между репетициями, когда удается «захватить» балетмейстера, М. Суворова успевает сказать только:
– Я работала с многими режиссерами. Но Кирилл Стрежнев как никто понимает пластический язык. Он мастер именно музыкального театра. И вообще, ощущение музыкально-пластической структуры сцены – это «лицо» театра. Здесь у каждого спектакля – свое пластическое решение. В Москве такого нет…
И снова – к танцу. К веерам. И – к трем Валентинам.
Судьба и режиссер свели в этом спектакле в роли Валентины трех исполнительниц – заслуженную артистку России Нину Шамбер, которая за 27 лет работы в театре переиграла всех героинь, и молодых Элеонору Моисеенко и Марину Смирнову. Валентина – персонаж, казалось бы, второстепенный. Так, да не совсем так! Именно она, озорная, капризная, охотно принимающая ухаживания, станет виновницей великосветской интриги. А ее веер – «яблоком раздора» в одновременно анекдотических и лирических взаимоотношениях. Словом, наряду с типично классическим вокалом есть еще и что играть. А актеру это – «хлебом не корми».
Назавтра после нашей встречи «Валентины» должны были впервые примерять костюмы. «Заранее знаем, – дружно говорят они, – все будет мешать вначале: и шлейф платья, и величина веера. И дирижера из-за веера не видим, и оркестра не слышим…»
Но к премьере все встанет на свои места. И зазвучат мелодии, слаще и популярнее которых, кажется, нет в этом жанре. Помните? Вальс «Чем так странно и нежданно я смущен…», поэтическая «Вилья, о, Вилья», дуэт «О, если б ваши сны», бойкие куплеты «Иду к «Максиму» я…».
Все это в Театре музыкальной комедии – завтра. И завтра же – встреча с главной героиней – веселой вдовой Ганной Главари (эту роль готовят заслуженные артистки России Н. Басаргина и И. Цыбина). РАДИ которой и задумано все.
