"Сначала я сыграл... Красную шапочку"

Он убеждён: театральное искусство открывают одним ключом. Поэтому готовится сейчас ставить в Омске оперу "Укрощение строптивой", а в городе N (не сглазить!) - драматический спектакль. Улыбается: "Мог бы поставить "Ивана Сусанина", но почему-то никому не приходит в голову пригласить на это Стрежнева".

Может, потому, что имя главного режиссёра Свердловской музкомедии вот уже почти 30 лет неразрывно связано именно с опереттой, мюзиклом, блистательными, вошедшими в историю жанра, работами? При этом Кирилл Стрежнев - рекордсмен: четверть века - на посту главрежа театра. В то время как режиссёры бегут от этого "хомута", как чёрт от ладана.

Кирилл Савельевич, вдруг обратила внимание на один факт вашей биографии: закончили ЛГИТМиК, но поступали-то учиться в Институт культуры им. Крупской...

Мечта была, конечно, - Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии. Но на режиссуру в 17 лет не брали! И поступая в институт культуры, я знал: мне нужно дождаться хотя бы 19-ти. Но два года не были потеряны. Факультет режиссуры массовых представлений пригодился: в музыкальном спектакле - огромные массовые сцены, их надо уметь ставить.

А с ЛГИТМиКом повезло. Изаакин Абрамович Гриншпун добирал актёрско-режиссёрский курс. Именно режиссёров. Я показал какие-то этюды, прошёл общие экзамены. И поступил - сразу на 2-й курс. А с четвёртого курса я уже в Свердловской музкомедии на дипломной практике... Вообще, всё в моей жизни случайно, но ангел-хранитель словно ведёт меня.

Как же "случайно"? Вы из театральной семьи. Другое дело: слышала, что вы вначале отчаянно бросили музыку, потом так же отчаянно взялись учиться ей.

Значит, мой ангел-хранитель сказал мне: "Делай это!" (улыбается). А окружение? Я вырос в Мариинском театре. Оркестровая яма, театральная ложа, закулисье - мир детства. Мама 35 лет проработала артисткой хора, папа почти 40 лет - солист оперы. Поэтому я себе театр по-другому, без музыки, не представляю. Но! После школы-то я хотел поступать на факультет психологии. Пошёл в университет. В приёмной комиссии выяснилось - надо сдавать математику. А у меня по ней выше тройки никогда не было. Повернулся - и ушёл. Однако тяга познания секретов психологии родственна режиссуре. Мне всегда были интересны мотивы поступков людей. А этим режиссёр занимается на каждом спектакле - моделирует жизнь, с точки зрения психологии. Получается: мальчик сам не знал-не гадал, но что-то вело туда, куда надо. Значит, поводырь был правильный!

"Не знал-не гадал", но когда-то режиссёрский дебют всё же случился...

В восьмом классе. Причём, это была сценарно-режиссёрско-актёрская работа. Я написал сценарий "Красной шапочки". Сам поставил и сам сыграл главную роль. Дело в том, что мы делали спектакль мужским коллективом, в трудовом лагере. После "картошки".

И какая же у вас была Красная шапочка?

Современная такая девица. А Волк - несчастный: он думал - он её съест, но Красная шапочка оказалась крутой. И победила. Такая у нас была трактовка... Ну, а если серьёзно, режиссёрский дебют - "Поздняя серенада" в этом театре. И опять мне повезло.

Повезло?

Это слово буду повторять бесконечно. Повезло, что попал в Свердловскую музкомедию. Повезло, что дебютом стала "Поздняя серенада" - по пьесе Арбузова "В этом милом старом доме". Повезло, что Курочкин (тогда главный режиссёр театра - И.К.) согласился меня принять и дал мне элитную группу артистов. Духовный, Жердер, Пимеенок, Петрова... "Сливки" труппы, которые были отданы в сущности мальчику "на растерзание". Мария Густавовна Викс сыграла в "Поздней серенаде" свою последнюю роль. Это же счастье для режиссёра: у меня есть работа с великой Викс. А это такая школа!

У "мальчика" же хватило ума ничего не показывать великим артистам. Когда сделали спектакль, Нина Александровна Энгель-Утина сказала: "Заметили? Он весь спектакль сделал сидя". Да, хватило ума. Всё - словами, формулировкой задач. И они оценили. А это моя философия: насилие порождает только насилие, даже творческий конфликт можно и надо решать переговорами, а лучше вообще его не создавать. Ещё Немирович-Данченко учил: театр строится на разумном компромиссе. Я бы добавил - на честном обмане.

Обмане?! Что вы имеете в виду?

Не дай Бог, если у артиста складывается ощущение, что он - исполнитель. Ненавижу это слово! Актёр - создатель. Он должен чувствовать: он всё придумал, он всё сделал. Режиссёр должен уйти в тень. Как бы... В противном случае артисты становятся роботами!

Недавно по ТВ, в передаче про великого трагического актёра Симонова, услышала: он играет по-старотеатральному. Оказывается, даже актёрская игра может быть актуальной (или наоборот). Режиссура - тем более. Если бы сегодня пришлось ставить "Позднюю серенаду" - сделали бы её по-другому?

Нет. Когда меня приглашают на спектакль, который уже сделан однажды, ставлю условие: это будет перенос спектакля. Вот "Свадьбу Кречинского" я поставил сначала в Омске, а потом - здесь: с другими артистами, но - в той же редакции, с той же режиссёрской концепцией. Не потому, что лень. Просто при постановке я стараюсь сделать спектакль оптимально. Выложиться по максимуму. Дубль, чтобы только придумать заново, не считаю необходимым.

А время? Обязанность режиссёра "слышать то, что происходит за окном"?

"За окном" сегодня столько чернухи, что генерировать её на сцене нет никакого смысла. Спектакль может быть даже трагическим, но если в результате у зрителя не возникает светлого ощущения - это ненужное искусство. У театра достаточно средств показать: жизнь не так плоха, как иногда кажется, в ней больше позитива.

Я вообще по жизни - в театральной среде, в быту - стараюсь окружить себя людьми со светлой энергетикой. Это очень полезно (улыбается). Помогает жить. А чернуха, зависть, подличанье, интриги - для человека это прежде всего саморазрушение.

Светлую энергетику проще аккумулировать вокруг себя, будучи очередным режиссёром. Напрягся, поставил успешный спектакль - аплодисменты, цветы, пресса. А "хомут" главного - это актёрские судьбы, невостребованность и обиды, репертуарная политика. Зачем вам это?

Зато у главного режиссёра есть главное преимущество - он имеет возможность сформировать труппу. Выстроить линию своего творчества можно только с труппой, которую ты создал, сколлекционировал. С труппой-семьёй. Правда, сегодня наметились другие веяния. На нынешней Всероссийской ярмарке певцов, что традиционно проходит в Екатеринбурге, мы искали в труппу тенора. Сделали предложение трём певцам из разных городов. Все трое, словно под копирку, говорили одно и то же: "Не хочу уходить из своего театра. Можно было бы приглашать меня на отдельные проекты...". Приходится сдаваться. Но эта модель несовершенна. Творчески продуктивно служение только одному театру. Многолетнее служение. И актёра, и режиссёра. У "летуна", как правило, за спиной дороги нет. Только пунктир. Не на что обернуться.

Да, у главного режиссёра, работающего многие годы с одной труппой, дорога не одними лаврами устлана. Приходится выслушивать жалобы актёров, обиды. А актёр никогда не бывает сыт. Ко мне иногда приходят артисты, занятые в каждом спектакле театра, с одной и той же фразой: "Я же совершенно не работаю! Вы думаете о моей судьбе?..". На самом деле, это замечательное качество - актёрская жадность. Лучше, чем актёрский пофигизм. Когда говорят: "Ой, слава Богу, у меня сегодня ничего нет" - это плохо...

Вот Женя Зайцев ушёл из театра, уехал в Москву. Огромная потеря, травма для труппы. "Силиконовую дуру", где он был занят в главной роли, не играли полгода... Да, и стареют актёры... Но ни то, ни другое не считаю катастрофой. Это называется "жизнь". Только так и надо воспринимать. Ушёл Женя Зайцев - на его роли пришли другие актёры, принёсшие и другую эстетику, и другие краски в роли. Нормальный процесс. Я всегда говорю: "Этот корабль остановить невозможно. Он 80 лет идёт и будет идти дальше".

Что же касается очередного режиссёра (аплодисменты, цветы, пресса!), он личность зависимая: действует в рамках линии главного. А я хочу сам формировать художественную политику театра.

Однако ж и "главный" в чём-то персона зависимая, и у него не все мечты сбываются - по обстоятельствам, от него не зависящим. Помню, несколько лет назад вы объявили о планах поставить мюзикл "Звуки музыки". Зрители так ждали! Но...

Тут другая история. Россия вступила во все международные конвенции по авторским правам. А "Звуки музыки" - один из наиболее охраняемых мюзиклов. У театра просто нет таких средств, чтобы купить лицензию на него. Прежде делали "пиратские" спектакли. Сегодня агентство, владеющее правами на сочинение, может запретить эксплуатацию спектакля. И все силы, средства, вложенные в него, пойдут прахом. Такое случилось в Новосибирске со спектаклем "В джазе только девушки". Когда-то он шёл и у нас. К счастью, когда появились новые правила и мы обязаны были закрыть спектакль, он уже окупил себя. Проскочили.

Сейчас мы за очень большие деньги покупаем лицензию на постановку мюзикла "Скрипач на крыше" - переговоры с американской стороной ещё идут. Трудно, сложно. Уже два года. Причём, лицензия даётся на год. Затем, в случае выполнения театром условий контракта, лицензия продлевается. Правда, уже не за столь большие деньги.

Это такая попытка выкачать деньги из творцов или, действительно, необходимая охрана талантливого произведения от возможных поделок?

И то, и другое. Сегодня мы обязаны получать лицензию даже на Кальмана! Переговоры - взаимные уступки, и это единственно правильная позиция решать все запутанные ситуации. Да, на это уходит время. Зато нет хулиганства и пиратства.

Не все эту систему принимают. 90 процентов театров продолжают ставить "пиратские" спектакли. Свердловская музкомедия, к счастью или несчастью, позволить себе такое не может. В силу нами же заработанной репутации любое событие в театре становится достоянием Российской Федерации. Пресса, ТВ, интернет... Пиратские "Звуки музыки"? Да у нас через дорогу - американское консульство, а там - атташе по культуре... Это беда, что называется, от известности.

Зато благодаря известности, репутации театр - единственный от России! - стал членом Национального альянса музыкальных театров Америки. И, кажется, на днях вы вернулись из Чикаго, с фестиваля?

Да, XXIII ежегодного фестиваля новых мюзиклов американских авторов - это презентации произведений, которые не обрели ещё сценического воплощения. Нынче их было восемь. Каждому даётся по 40-45 минут. Сцену читают и поют артисты. Можно под оркестр, можно под фортепиано - на усмотрение автора...

Приехав из США, я тут же пошёл к директору (Михаил Вячеславович Сафронов - человек, который идеи схватывает на лету), и мы сейчас оба горим одним: надо сделать российский аналог. Направляем документы на получение гранта. У нас ведь тоже много создаётся достойных произведений. Автор посылает в театр пьесу, диск с музыкой. Кто-то посмотрит, кто-то нет. А это будет очень серьёзное мероприятие: экспертный совет на анонимной основе, зная только номера произведений, отбирает лучшие сочинения, присланные из разных городов России. Читают, прослушивают - и создают их рейтинг. В результате шесть произведений, набравшие наибольшее количество баллов, берутся на финансирование для приезда в Екатеринбург и показа.

А театр на три-четыре дня отдаёт свою малую сцену, труппу, два курса театрального института (это ещё 30 человек). Два дня репетиций. И - собственно сами презентации-показы, куда приглашаются директора театров России, дирижёры, режиссёры...

То есть Екатеринбург берёт это на себя?

Если не мы - то кто же?! Но под эгидой министерства культуры России. Другой уровень! Да, это работа не только на себя любимых, а на театральный процесс в России. Причём, в отличие от американской модели, где это фестиваль мюзиклов, мы берём шире - новые работы для музыкального театра (от оперы до водевиля). Причём, раз мы члены американского Альянса, будем приглашать и их. Уже международный уровень! В рамках фестиваля могут заключаться (в отдельной комнате, как это делается в США) договоры с авторами на постановку или обсуждаются намерения.

Из восьми сочинений, которые были показаны в Америке нынче, два очень понравились всем. Нам - тоже. И мы уже в переписке с двумя авторскими группами.

Кирилл Савельевич, правда, что когда вы готовите премьеру, не стрижётесь?

Правда. Это из области театральных суеверий. Когда актёр роняет текст роли - он должен посидеть на нём. Иначе удачи не жди. А я вот, когда создаётся спектакль, не хожу в парикмахерскую. 18 декабря мы начали работать над"Скрипачом...". Накануне сходил постригся. И всё - до премьеры! Этот запрет я сам себе придумал, и играю сам с собой в эту игру.

А что такое вы сами себе "придумали", когда успешно дебютировав у Курочкина, вдруг взяли и уехали из Свердловской музкомедии? Мало кто помнит сейчас об этом...

Если человек идёт по зыбкому пространству - останавливаться нельзя. Тут же начнёт засасывать. Другой пример: акула обречена на вечное движение, потому что только когда через её жабры проходит свежая вода - она дышит. Остановилась - погибла. В творчестве - то же самое. Представляете: главный режиссёр театра "на блюдечке" приносит тебе готовое сочинение, даёт лучших артистов, ни в чём не ограничивает... Тепличные условия не способствуют самосовершенствованию.

Режиссёру нужна атмосфера сопротивления. Поэтому более оптимальный вариант для режиссёрского становления был - главреж Ленинградской музкомедии Владимир Егорович Воробьёв, человек с очень сложным характером, не любивший, когда кто-то другой ставит спектакли в его театре. Тем не менее за 4,5 года у Воробьёва я получил столько, сколько не получил за все года до того, и ухитрился поставить три спектакля. Самостоятельно. Такого в "воробьёвские годы" не сделал больше никто. В конечном итоге я "дозрел" - начали приглашать в разные театры.

Ко времени возвращения в Свердловск у меня было три приглашения - не самых плохих. В Ленинградскую музкомедию (после ухода Воробьёва), из Одессы (ставил у них "Путешествие на Луну" Оффенбаха) и из Свердловска. Был семейный совет по этому поводу. Но "ангел-хранитель" ткнул меня в сторону Свердловской музкомедии, о чём я не жалел ни одной секунды своей жизни. Одесса сейчас - другое государство. Ленинградская музкомедия 16 лет была на реконструкции, скиталась по Дворцам культуры. А в Свердловске благодаря тому, что сделали прежние главрежи Кугушев и Курочкин, я пришёл не на пустое место. Хватило ума не разрушить сделанного до тебя, а подхватить и продолжать. На новом витке. И это было возможно только в одном месте земного шара - в Свердловске. "Ты же коренной ленинградец!" - напоминают мне. Ну и что?! Жить там, чтобы ходить по Невскому проспекту? Неинтересно. Жизнь там, где есть интересная работа.

Режиссура на сопротивлении. Не поэтому ли в последние годы вы ставите спектакли с одним составом исполнителей. Но ведь для театра это риск?

Относительный. Мы не знаем случаев отмены спектакля по "актёрской" причине. Для артиста это двойная ответственность. Он считает:это МОЯ роль, на МЕНЯ сделана. Поэтому должен быть готов к роли всегда. Заболел? Да не болеют они! Зато случалось, что спектакль, на котором три исполнителя, отменяли по причине болезней всех троих.

В последние годы мы вообще создаём эксклюзивные варианты. "?Екатерина Великая", "Силиконовая дура", "Мёртвые души", "Кошка"... Здесь режиссёр - не интерпретатор, а соавтор композитора, автора либретто. Сначала распределяются роли, потом пишется музыка. На конкретных исполнителей. Так какой же второй состав может быть?! Строго говоря, это незаконно, но это, действительно, эксклюзив.

Свердловская музкомедия - из редких театров, что живут по принципу "театр-дом". Но в вашем случае и дом, семья - продолжение театра (жена К.Стрежнева, Татьяна Петровна, работает в Свердловском отделении СТД России - И.К.). Не тяжело это, когда "много профессии"?

Да другой жизни-то нет. Она вся отсчитывается от театра, подчинена ему. Великий Борис Александрович Покровский как-то сказал мне: "Режиссёр должен работать 24 часа в сутки". Тогда я думал: шутит. Сейчас понимаю: прав. Режиссёр должен возвести работу над созданием спектакля в рефлекс. Неважно, чем человек занят - ест, в душе моется, гуляет по лесу - голова занята профессией. Но этот рефлекс - не каторга, не болезнь, а удовольствие от того, что ты делаешь.

Даже 31 декабря, когда все заняты салатом "Оливье" и селёдкой под шубой?

31 декабря театр не работает. Но я всё равно не удержусь - приду. Салаты - это где-то после пяти-шести вечера. А надо же приготовиться к новому году, знать, что ты будешь делать 1 и 2 января. 31 декабря театр пуст - и хорошо: есть возможность сосредоточиться. Невозможно всё время бежать, как спринтер. Иногда нужно перейти на ходьбу. Но 1 января, знаю, проснусь и пойду в театр. Не могу не идти. Как на водопой.