О России без слез нельзя
13 и 14 апреля в Москве пройдет показ первого русского исторического мюзикла "Екатерина Великая". Амбициозное музыкальное зрелище появилось год назад на сцене Свердловского академического театра музыкальной комедии и с той поры интригует поклонников жанра как в нашей стране, так и за рубежом О нем уже много писала и российская и западная пресса: мюзиклов такого масштаба на нашей сцене еще не бывало.
Грандиозное шоу поставила Нина Чусова, костюмы выполнены по эскизам Павла Каплевича, хореография Татьяны Багановой. Среди авторов спектакля - драматурги Михаил Рощин и Александр Анно, композитор Сергей Дрезнин. Сергей - автор музыкальных спектаклей, шедших в Вене, Берлине, Нью-Йорке, Гамбурге, Лондоне, Зальцбурге, Петербурге, Москве. Среди них - музыкальные версии "Маленьких трагедий" по Пушкину, "Ромео и Джульетты" и "Гамлета" Шекспира. Перед показом "Екатерины Великой" на фестивале "Золотая Маска" композитор рассказал о спектакле "Российской газете".
Российская газета: Музыка "Екатерины Великой" включает, по-моему, все мыслимые стили и жанры - от традиционного оперного вокала и развернутых народных сцен до романса, джаза, рока и рэпа. Как вы определяете жанр этого спектакля?
Сергей Дрезнин: Мюзикл, конечно. Просто в Свердловском театре есть труппа, воспитанная в духе бельканто, но есть и артисты, владеющие джазовым пением, есть мастера рока, есть даже такие, которые владеют всеми этими стилями. Это позволило, например, сцену в парламенте сделать как пародию на высокую оперу. А подзаголовок спектакля - "Музыкальные хроники времен империи".
РГ: Как возникла эта затея, которую, на мой взгляд, не мог бы поднять никакой другой театр страны?
Дрезнин: Трудно, пусть подтягиваются. Но сначала мы хотели ставить "Екатерину" в Москве и три года этим занимались. На главную роль предполагалась Елена Образцова. Но спонсор соскочил. Все лопнуло, а постановочная команда осталась. Мы так успели сродниться, что к моменту начала репетиций в Екатеринбурге Нина Чусова и Сергей Дрезнин были как один человек - понимали друг друга с полу-взгляда.
РГ: Но почему - Екатеринбург?
Дрезнин: А так совпало. В Париже меня познакомили с Михаилом Сафроновым - директором Свердловского театра музыкальной комедии. Поразительный человек и внешне и внутренне. У него, кстати, сегодня юбилей, и я хочу воспользоваться случаем - поздравить и пожелать ему здоровья и такой же энергии еще на много лет.
РГ: Да, при нем этот театр стал еще успешнее, это правда. "РГ" тоже рада поздравить его с юбилеем. Итак, вы встретились - и что?
Дрезнин: Сафронов все мгновенно понял и сказал, что у них есть две актрисы на роль Екатерины - Мария Виненкова и Нина Шамбер: "Никого приглашать из Москвы не надо, у нас свои звезды есть!". Главный режиссер театра Кирилл Стрежнев идею одобрил, и все сразу завертелось. Потом была "Золотая маска", театр был в Москве, мы собрались - и вышло как раз то, о чем автор может только мечтать. Пришли люди театра, представители бизнеса, договорились о сроках - и проект стал жить.
РГ: Но вы вручаете такой амбициозный проект не столичному театру! Вы его раньше знали?
Дрезнин: В 1980 году я гастролировал в Свердловске как пианист и попал на премьеру мюзикла "Свадьба с генералом", поставленного Владимиром Курочкиным. Меня поразило качество спектакля. Я понял, что они - могут. У театра хорошая репутация, и мы не ошиблись.
РГ: Вы удовлетворены результатом?
Дрезнин: Я в восторге от этой работы. Ничего красивее в жизни не видел, честное слово. Когда актеры впервые вышли в костюмах, с поставленным светом и с декорациями, мне показалось, что музеи можно закрывать. И Левицкий, и Боровиковский, и "Мир искусства" - все это вдруг ожило в новом качестве.
РГ: Спектакль мощный, огромный, ансамблевый, а в театре все так легко расшатывается - смогут ли это совершенство сберечь на сцене? К тому же он столь многолюден, что каждый вывоз его за пределы Екатеринбурга - уже сложное предприятие.
Дрезнин: Конечно, хочется, чтобы его увидели и в Петербурге, и за границей. Но спектакль поставлен очень крепко. Беда в том, что у нас мало верят в возможности русского мюзикла. Фигурально говоря: мы построили ракету-носитель, а в Москве еще ездят на тарантасах. Там культуру музыкального театра еще нужно двигать вперед.
РГ: Да, я с трудом представляю "Екатерину Великую" на сцене любого московского театра. Одну половину вашей музыки не сможет петь Театр оперетты, другую - театры оперы?
Дрезнин: В Москве предпочитают импортировать мюзиклы из Франции и США. Стоит человек в кожаном пальто на авансцене, а позади танцоры - не спектакль, а концерт. У такого мюзикла есть свои поклонники, но мне интересно другое. А в Екатеринбурге система подготовки музыкального актера поставлена на очень высокий уровень. Есть отличный балет, есть джазовая студия. Сейчас Свердловский театр - где-то между прошлым и будущим, но они молодцы: вовремя осознали эту проблему и к ней подошли не только с позиций менеджмента, но и искусства. Вовремя набрали молодых, вовремя их обучили, и оказались готовы поставить наш спектакль.
РГ: Меня поразила Мария Виненкова в роли молодой Екатерины.
Дрезнин: Я показывал DVD в Нью-Йорке людям с Бродвея. Первое, что они говорят: это звезда!
РГ: Расскажите о вашей жизни в России до отъезда на Запад. По первому образованию вы пианист?
Дрезнин: Я учился в гнесинском у гениального педагога профессора Бориса Моисеевича Берлина. В консерваторию тогда меня не приняли - двойку поставили на вступительных. И слава богу, потому что в результате я оказался у Берлина. А потом, уже будучи пианистом, я за три года окончил консерваторию по композиции. Тихон Николаевич Хренников послушал мой вокальный цикл на стихи австрийских и немецких поэтов - и взял к себе на курс.
РГ: Вы считаете себя эмигрантом?
Дрезнин: Я не эмигрировал. Я гражданин России. А второе гражданство мне присудило правительство Австрии за заслуги перед австрийской культурой.
РГ: А почему живете в Париже?
Дрезнин: У меня жена Элисон - англичанка, журналист. Она работала в Москве, потом ее перевели в Вену. Теперь она главный редактор выходящей в Париже газеты "Интернешнл геральд трибьюн".
РГ: У вас на Западе выходили спектакли - в каких театрах?
Дрезнин: В Вене часть постановок осуществлена моим коллективом. Знаменитый Джордж Табори, сотрудник Хичкока, поставил мюзикл "Ромео и Джульетта" на оригинальный шекспировский текст. Есть еще "Офелия" - по "Гамлету". Какие-то спектакли шли в Нью-Йорке, в Лондоне. В 1991 году мы привезли в Москву "Маленькие трагедии" по Пушкину в постановке Алексея Левинского, играли в зале МХАТа. Для актера мюзикла - это единственная возможность сыграть подлинный текст Шекспира!
РГ: Но вернемся к премьере "Екатерины Великой". Один из упреков, которые я слышал: музыкальная эклектика. Мне это как раз кажется осмысленным и нравится. А что вы ответите на этот упрек.
Дрезнин: Пусть эти критики попробуют сделать мюзикл из русской истории, где все будет стилистически выдержанно. Но пусть не забудут пройтись по центральной площади Екатеринбурга и найти там хоть какое-то стилевое единство. Я уже не говорю про Москву.
РГ: Но многие воспринимают исторический спектакль как некую реставрацию эпохи. Реальная императрица никак не могла петь джаз!
Дрезнин: А реальный Борис Годунов вряд ли знал стиль Мусоргского. Музыкальный спектакль - условное искусство, но эта условность и есть правда жизни! Ни одна мелодия из "Екатерины" не могла бы прозвучать ни в каком другом моем мюзикле. Хотя обычно мелодии в мюзиклах взаимозаменяемы.
РГ: Ричард Кошанте, написавший "Нотр-Дам", мне говорил, что мелодию Belle писал для фильма Дзеффирелли о Марии Каллас. Но она там не пригодилась, и он вставил ее в "Нотр-Дам".
Дрезнин: Во французских мюзиклах вообще любую мелодию можно из одного вставить в другой, и никто не заметит. Мюзикл и должен апеллировать к разным стилям. Возьмите русский язык. Он состоит из языка улиц, языка интеллигенции, языка газет, сленга регионов... И если пишешь роман - нужно каждой социальной группе дать свой язык.
РГ: Как любое многослойное произведение, ваш мюзикл у разных людей рождает разные чувства. Многие воспринимают его как вещь патриотическую, даже имперскую, как гимн русскому духу. А у меня было ощущение глубокой народной трагедии. Для меня он - о пропасти, которую являет собой власть, и куда люди неизбежно скатываются.
Дрезнин: Если то, что вы почувствовали, есть в спектакле, мне нужно быть счастливым. А о патриотизме? Все русские художники были патриотами. В западной литературе герой - это только герой. А в русской: книга о Раскольникове - но и о России. О Пьере Безухове - и о России. О братьях Карамазовых - и о русском характере. Любое произведение Скрябина - гимн русскому духу. Поэтому трагичность занимает в русском искусстве такое огромное место. Говорить о России без слез нельзя.
РГ: Мне врезалась в память сцена с Емельяном Пугачевым, когда весь народ поет о ненависти. Ненавижу все: богатых и бедных, мертвых и живых, чистых, городских? Это очень типичные для России контрасты: с одной стороны, любовь, с другой - ненависть тотальная, слепая и универсальная. Такого рода глубины для мюзикла необычны.
Дрезнин: Хорошо, назовем это народной драмой.
РГ: "Екатерина Великая" - первая ваша вещь большой формы.
Дрезнин: Я прежде писал так, чтобы не надо было ждать премьеры пять-шесть лет. Жертвовал масштабностью во имя мобильности. А теперь в России появились певцы, которые могут спеть такую вещь, как "Екатерина Великая" - раньше их не было.
РГ: Есть планы показать "Екатерину Великую" за рубежом?
Дрезнин: 2010-й - год России во Франции. Но ведь в таких случаях ориентируются на традиционные, уже опробованные образцы и плохо верят в возможность появления в России чего-то нового. Поэтому иллюзий у меня нет. Но пытаться надо: русский мюзикл - это уже не мечта, а реальность.
