Дмитрий Белов: Репертуарный театр и мюзикл несовместимы.
"Свадьбу Фигаро" уже окрестили самым долгожданным проектом Свердловской музкомедии. Премьеру мюзикла обещали представить еще летом. С тех пор она уже дважды переносилась. Последний заявленный срок - февраль будущего года. Особый интерес публики ремикс моцартовской оперы вызывает по двум причинам. Во-первых, отбор артистов на главные роли проходил не совсем традиционным для Урала способом - объявлялся кастинг для непрофессионалов. Из почти пятисот желающих в спектакль попали восемь. Остальные роли раздали актерам Музкома.
Во-вторых, постановкой "Свадьбы" занимается человек хоть и не местный, но театральной публике Екатеринбурга хорошо знакомый. Многие еще помнят его спектакли "Остров Тюлипатан", "Ночь в Венеции", "В джазе только девушки" которые шли на сцене Свердловского театра музкомедии в первой половине 90-х. С тех пор Дмитрий Белов успел три года поработать главным режиссером Саратовского театра оперы, дважды побывать дипломантом "Золотой маски", поставить оперу "Снегурочка" в Большом театре и создать русские версии всемирно известных мюзиклов "Metro", "Notre Dame de Paris", "Romeo & Juliette".
"Апельсин" встретился с режиссером, чтобы узнать все тонкости постановочного процесса, протекающего в стенах Театра музкомедии.
Дмитрий, эксперимент с кастингом оправдал себя?
Я никогда бы и не сказал по-другому. Суть мюзикла - создать новый коллектив. Важно узнавание друг друга, а не то, что мы работаем вместе 25 лет и уже успели надоесть друг другу до чертиков. Для меня важен процесс. Когда ты что-то отдаешь, и тебе отдают взамен, тогда после репетиции у тебя хватает энергии еще на миллион дел. Мы очень разношерстная компания. Часть людей - артисты театра музкомедии, часть отобрана в результате кастинга. За те несколько месяцев, что ставится спектакль, мы уже успели сдружиться, разойтись, помириться, в общем, прошли через все трудности семейной жизни. В итоге осталась довольно крепкая команда, от работы с которой я получаю прямо таки животное удовольствие. А результат - поживем - увидим. Наше дело, как биржа, - никогда не знаешь, что будет завтра.
Почему так долго готовится премьера? Одни говорят о творческом кризисе, другие о финансовых проблемах, третьи о том, что это хитрый рекламный ход. Что же происходит на самом деле?
Режиссер Януш Юзефович у себя в Польше ставил мюзикл "Метро" год. Он набрал детей, которые нигде не учились, и каждый день работал с ними с девяти утра до девяти вечера с часовым перерывом. Когда нам это говорили, я думал - враки. Но когда мы ставили российскую версию "Метро" и Януш присутствовал при этом, репетиции шли в таком же режиме, только пять месяцев. Здесь же, в условиях репертуарного театра я не могу позволить себе такой роскоши. Мы живем в России, которая до конца еще не переквалифицировалась в новое качество. И театр находится пока в том же состоянии, каким был в советское время. Кто-то считает репертуарный театр достижением советской системы, но для меня и для мюзикла - это поражение. Потому что мюзикл - это связь творчества и бизнес-технологий. На него требуется находить спонсорские деньги, организовывать большое количество людей, перестраиваться на другой лад, и это каждый раз новая задача. Решить их все в рамках традиционного репертуарного театра невозможно. Это очень болезненный процесс. Когда количество проблем зашкаливает, думаешь, что нужно либо все прекращать, либо предпринимать экстренные меры. Параллельно мы пытались довести до совершенства музыкальный материал. Бомарше и Моцарт требуют к себе особого внимания, тем более, когда ты берешься за них с людьми, которые никогда не пели в эстрадной манере или вообще не выходили на сцену. Но справиться с этим можно. Об этом свидетельствует успех и "Метро", и "Notre Dame de Paris", и "Ромео и Джульетты".
Спектакль ставится по мотивам оперы Моцарта и комедии Бомарше. Что Вы возьмете у классиков, а что привнесете своего?
Мы собственно перемешали пьесу Бомарше с фрагментами оперы Моцарта, добавили от себя свободу джазовой импровизации и современное прочтение аранжировщиков. Образно говоря, взяли Моцарта и посадили его в кислотную ванну отмокать. А текст Бомарше? Я не смог от него отказаться, потому что его актуальность и востребованность для меня несомненны. Недавно сидели с артистом Сашей Копыловым, нашим Фигаро, разбирали последний монолог его героя. Чего там только нет: и о бизнесменах, попадающих в тюрьму, и об отношениях мусульман и христиан, и о судьбе современного театра. Когда читаешь, кажется, будто это было написано вчера. Не хватает только китайской угрозы. Тогда это будет уже не Фигаро, а Александр Гордон какой-то, рассуждающий о российских проблемах.
Кто занимается сценографией?
Два выпускника знаменитого театрального художника Олега Шейнциса: Витя Шилькрот и Ольга Шагалина. Замечательные молодые московские ребята, еще голодные в творческом отношении, без московских понтов, но блестяще выученные своим наставником. Пока очень сложно сказать, что у них получится. Я уже говорил о наших финансовых затруднениях. Надо понимать и дирекцию, которая очень хочет нового театра, но с сегодняшними способами раскрутки, взаимодействия и финансирования пока не может справиться с этой задачей. Мы вынуждены искать какие-то компромиссы. Насколько они окажутся полезными или губительными, выяснится на премьере.
Кроме того, что Вы несколько лет работали в Свердловской музкомедии, есть ли еще причины, по которым ставите "Свадьбу Фигаро" именно здесь?
В московских проектах работает огромное количество ребят и девчонок с Урала. Потенциал здесь очень большой, с чем это связано - не знаю. Но обычно в мюзиклах треть артистов - уральская диаспора, треть - южная диаспора - Краснодар, кавказцы, а еще треть - что-нибудь экзотическое. Москвичей там практически нет. И когда я ехал сюда, был абсолютно уверен, что здесь найду людей, которые мне нужны.
Кроме того, Урал для меня был и остается центром русского рока. "Агата Кристи" как была моим кумиром, так им и осталась, чтобы там ни говорили. Потому что эти песни я запоминал, их мне хотелось петь, они попадали на мою жизненную ситуацию. С ними можно было жить в Екатеринбурге, в этом промышленном городе, с его экологией, климатом, историей, с его кармой, которая тяготеет надо всем после жутких событий с царской семьей. Естественно, здесь должны быть талантливые люди, потому что вся русская культура развивается не благодаря, а вопреки. Людей с таким драйвом, как здесь, я встречал очень мало.
Изменилось ли Ваше отношение к городу с тех пор, как Вы уехали отсюда?
У меня аж дух перехватило, когда я увидел центр города, весь в высотках и бизнес-центрах! Идет фантастическая по напряженности перестройка пространства. Тогда, 10 лет назад, меня преследовала мысль: "Ну, нельзя тут жить! Здесь плохо! Ну, не могу больше!". А теперь думаю, что мог бы жить в Екатеринбурге. Если бы найти команду единомышленников, я бы с удовольствием здесь работал. Клянусь, это не минутный комплимент. Когда я приезжаю сюда, то вижу перспективы, чувствую, что рядом кипит жизнь. А в Москве уже дышишь безнадежностью, исчерпанностью какой-то. Там все время боишься распасться на какие-то проектики. А здесь Театр музкомедии доверил мне серьезный проект, а вместе с ним и возможность заявить о себе. Зная традиции этого театра, зная, что главный режиссер Музкома любит и ценит мюзикл, можно сказать, что Екатеринбург сегодня - один из центров мюзикловой культуры в России. Ни один другой Театр музкомедии не обладает таким количеством мюзикловых артистов. Везде, в основном, ставят оперетты.
Но мюзикл - жанр для нас привнесенный. Вы уверены в том, что он приживется в России?
Он не может не прижиться. Мюзикл - развлекательный жанр, а люди должны развлекаться. Вот в Америке зрители только для этого и ходят в театр. В России же такого нет, у нас все пытаются "грузить", а развлекать никто не может. У Бомарше есть гениальные строки: "Здесь смешался блеск рассудка с шумом легкой болтовни". Легкость и рассудок - философия эпохи просвещения - развлекая, обучай.
Почему у нас нет собственных мюзиклов? Почему мы все время транскрибируем западные постановки, вместо того, чтобы придумать что-то свое?
Здесь много причин. Отсутствие школы - раз. Отсутствие финансово-экономической базы - два. Отсутствие творческого потенциала - три. Жанром мюзикла у нас владеет очень мало людей. В России долгое время была лишь советская музкомедия. И тут должен быть совершен идеологический прыжок. Нам нужно отказаться от поучающей формы, опереточной эстетики и создавать что-то новое. Потому что суть театра легкого жанра - быть созвучным времени. В этом его прелесть. В репертуаре могут быть классические произведения: две-три оперетты, столько же музкомедий, но их не должно быть много. Шедевры потому и шедевры, что их можно по пальцам пересчитать.
Екатеринбургу слово "мюзикл" знакомо. Но в умах многих - это та же оперетта, только с другой музыкой. Так в чем все-таки его отличие?
Современный смысл и ритм - вот что главное в мюзикле. Форма может быть любой. Вот мы сейчас обработали арию Марселины, и получился самый настоящий попсовый хит. Так что вопрос не в мелодии, а именно в ритме, темпе, жанровом переосмыслении.
Успешный мюзикл и качественный мюзикл - это одно и то же?
Если отталкиваться от зрителей, критерий не найдешь. У всех разные мнения. Но у артистов существует очень тонкая грань, когда они играют роль и когда выходят на сцену сами собой. Мюзикл предполагает, что артист раскручивается как звезда, но как только он становится успешным, то перестает быть артистом, потому что начинает играть себя. И для меня сейчас катастрофическая проблема - вернуть людей на землю, прибить их гвоздиками к полу, чтобы они никуда не улетали, чтобы они понимали, зачем они на сцене. А они мне говорят: "Так ведь публика хлопает!". И я не могу объяснить человеку, что хлопают не его актерским и вокальным данным, а потому, что он раскручен. Здесь огромную роль играет телевидение. С точки зрения успеха оно оказывает невероятную помощь, а с другой стороны, оно просто гробит людей, превращает их в заложников собственного успеха и массового сознания.
То есть мюзикл и звездность несовместимы?
Совместимы. Но только если люди - суперпрофессионалы. В Америке артисты понимают: ты можешь хоть двадцать раз быть мегазвездой, но, выходя на сцену, ты должен каждый раз заново доказывать, что ты, допустим, Джульетта, которая сейчас будет умирать из-за любви. Таких людей, обладающих внутренним контролем, в России практически нет. Наши артисты развращаются продюсерами. Но это уже совсем другая история.
Опера оставлена Вами окончательно?
Нет. Но после мюзиклов я к ней немного охладел. Мне кажется, постановка оперы очень сильно напоминает гальванизацию трупов. Ты берешь мертвое тело, втыкаешь в него проводки, и оно вдруг начинает жить какой-то жизнью. А ты еще должен сделать ему гримок попричудливей, чтобы глазки горели. Ведь если говорить о старой опере - это ритмы ушедшие. Чтобы их оживить, нужна либо человеческая выразительность артиста, либо дирижерский талант. А с музыкальной точки зрения в России с этим ужасно, и хороших дирижеров почти нет. Поэтому слушать сегодня оперу невозможно. Лично я не могу ходить на нее, я засыпаю в оперном театре! Единственное, что спасает, это радикальное гальванизирующее режиссерское прочтение. Тогда уж лучше учредить филармонию и оставить только музыку, больше ничего не надо.
Но ведь опере 400 лет. Это искусство прошло проверку временем!
Балет тоже стар, но ему полностью сломали хребет. Убрали жесткую спину в классике, сделали центром живот - получился модерн. Сделали центр в чем-то другом - возник джазовый танец. В опере же ничего не происходит. Все поют поставленным, выверенным голосом. Но голос несет в себе определенную информацию о времени. Оперное пение - это искусство владения зажимами, а эстрадное искусство - более естественное, более свободное, более современное. Я думаю, опера должна эволюционировать в мюзикл, иначе она загнется окончательно.
