Все можно под Луной
В разгар венецианского карнавала в окно молодого повесы Джакомо Казановы врывается гусар, оказавшийся переодетой в мужское платье красавицей Генриеттой.
«Все можно под луной!» — с этих слов начнется главный роман в жизни Казановы. Генриетта покорит пылкого итальянца, но однажды таинственно исчезнет, и разлука с ней превратит безутешного Джакомо в самого беспощадного сердцееда Европы... Эту удивительную историю поэтесса Марина Цветаева обнаружила в мемуарах самого Казановы — и на свет появилась ее пьеса «Приключение». Прошло ровно сто лет, и цветаевская поэма стала основой для мюзикла композитора Карлиса Лациса и Алексея Франдетти «Казанова», мировая премьера, которого состоялась летом. С открытием нового театрального сезона спектакль можно увидеть в сентябрьской афише Свердловской музкомедии.
«Я Покупаю» встретился с исполнителем главной роли Игорем Ладейщиковым чтобы узнать, насколько ему близка роль Казановы и чего зрителям ждать от постановки.
Как вы относитесь к творчеству Цветаевой? Близко ли вам оно?
Я, откровенно говоря, больше предпочитаю прозу, потому нечасто прибегаю к стихам великих поэтов, в особенности Цветаевой… Мне кажется, это все-таки более женское творчество — даже на вступительных экзаменах в театральный девушки часто выбирают именно стихи Цветаевой. Но, конечно, при подготовке к роли я начал с пьесы. Она разнится с нашей постановкой — спектакль не «по Цветаевой», а по ее мотивам, — но наша мне даже больше нравится: у нас, например, более емкий финал, и для актерского воплощения он интереснее.
А чем вы вдохновлялись кроме пьесы Цветаевой?
Когда материал настолько хорош, то в принципе сначала этого хватает: ты «вгрызаешься» в стихи, в язык, и там и находишь вдохновение. Потом начинаешь интересоваться эпохой — живописцами, историческими событиями, людьми… Это все падает в «актерскую копилку» для создания образа, развивает тебя и как артиста, и как личность.
Сложно ли вам перевоплощаться в Джакомо Казанову?
Я играю эту роль не потому что я Казанова и мне это очень близко, нет. Есть такие роли, которые даются «на сопротивление». Для нас Казанова — имя нарицательное, это скорее уже миф. Мне же важно, что это, прежде всего, неоднозначный человек. Помимо того, что он Казанова в обывательском понимании, это еще и умный, интересный и многогранный человек, авантюрист, исколесивший всю Европу, и побывал, в том числе, и в России. Он единственный кому удалось сбежать из свинцовой тюрьмы в Венеции. В 12 лет он поступил в Падуанский университет, а в 17 окончил его и получил ученую степень юриста. Вы знали, что именно он предложил королю Людовику XV провести лотерею, которая существует до сих пор и называется Национальная Лотерея Франции? Но всех интересуют альковные подробности жизни Казановы.
А вы сами авантюрист?
Нет, совсем не авантюрист! Примеряю на себя такие ситуации, ну, например, вот мог бы я, выиграв миллионы, все это моментально проиграть? Или завести роман с замужней женщиной? И не то что не мог, я бы так не хотел. Есть волшебные слова Станиславского — «если» и «бы». Так что на площадке я думаю: «А вот если бы я был Казанова, как бы я поступил?». Этим прекрасна наша профессия — на площадке можно испытать что угодно, потому там есть не Игорь Ладейщиков, а персонаж.
Вам играть в жизни?
В любом случае, моя профессия — артист музыкального театра — ощущается в общении с людьми. Это не значит, что я начинаю сразу петь и танцевать. Просто по профессии я много читаю, изучаю самые разные темы — это все развивает человека. Артист — он на сцене должен быть артист. А в жизни должен быть обыкновенным понимающим человеком.
У Казановы было множество поклонниц. А у вас есть?
Когда я работал в иркутском театре, там у меня была группа поклонниц. Это было приятно: они отслеживали мое творчество, и следят даже сейчас, пусть уже через интернет. Выходит у меня спектакль «Алые паруса», а там есть знаковая реплика «Вот и все, утонули дельфины!», и на день рождения мне приходит футболка с этой цитатой. Представляете, и так каждая премьера! У меня 8 или 9 футболок есть. А в Екатеринбурге у меня есть очаровательные бабушки-поклонницы, которые приносят мне еду! Они хотят как-то выразить свою любовь, и помимо, например, заботятся, чтобы я был сытый после спектакля (смеется — прим. ред.).
Какую отдачу от публики вы любите больше всего?
Скажу банальность: в спектаклях есть моменты после напряженных действий, когда зал замирает. Это та пауза, тишина, которая очень ценна. Паузы вообще важны — в них часто звучат аплодисменты (смеется). Самое важное — когда чувствуешь энергию зала. Это невозможно обрисовать, просто чувствуешь на каком-то животном уровне, понимаешь, что зал тебе верит. Мне нравится, что мне всегда есть что сказать залу.
Чего вы ждете от «Казановы»?
Наш «Казанова» — изящная мелодраматическая зарисовка. У Цветаевой более определенный и понятный финал — Казанова, через 30 лет вспомнил и тут же забыл свою Гентриетту. А у нас будет емко, драматично, интересно… Мы подпустили глубинного смысла в эту историю. Не буду открывать интригу, что именно произойдет. Я хочу, чтобы каждый зритель после спектакля задумался, для чего он живет, чего он хочет и зачем ему то, что он так желает, может ему это вообще не нужно.
