Свердловская музкомедия привезла в Москву Гоголя, Лермонтова и Боккаччо

Привезенные спектакли – «Маскарад», «Мертвые души» и «Влюбленный Боккаччо» – это работы трех постановщиков, знаковых для сегодняшней афиши Свердловской музкомедии. Прежде всего, конечно, Кирилла Стрежнева. Выдающийся российский режиссер, не так давно ушедший из жизни, а до этого три с лишним десятка лет – бессменный лидер екатеринбургской труппы. Именно его режиссура определяла уникальность Свердловской музкомедии, им был задан алгоритм появления на свет новых названий, когда все, от зарождения идеи до воплощения партитуры на сценических подмостках – происходило в недрах театра. Так в 2009-м появились «Мертвые души» Александра Пантыкина со стихами Константина Рубинского, в которых Гоголь представал не иконой, а живым современником, чьи жесткие диагнозы и прозорливые вопросы актуальны на все времена. И спектакль вышел не плоской иллюстрацией школьной программы, а новым словом в нелегком деле создания русского мюзикла. «Мертвые души», с тех пор поставленные в нескольких театрах страны (скоро будет восемь!), еще в 2011-м оказались спектаклем-триумфатором Национальной театральной премии, собрав целый букет «Золотых масок» в частных номинациях. На показ в Большой театр некоторые москвичи пришли специально, чтобы ещё раз испытать ощущения изумления и радости, а спектакль не потускнел, не развалился, отлично смотрелся с новыми исполнителями и новым дирижёром Антоном Ледовским, который буквально накануне заменил заболевшего постановщика, главного дирижера театра Бориса Нодельмана.

Другое режиссерское имя – Нина Чусова, автор масштабных и эффектных зрелищ, немало сделавшая для имиджа екатеринбургского театра-первооткрывателя. Ее союз с композитором Сергеем Дрезниным дал рождение репертуарному блокбастеру Свердловской музкомедии – мюзиклу «Екатерина Великая», а также и другим работам. После ухода Стрежнева она согласилась целый сезон, причем сезон юбилейный, руководить не чуждым ей театром. И ее последнюю в этом театре крупную работу – «Человек, который смеется» в Москву еще привезут. В этот раз был «Маскарад» – с симфонического размаха музыкой петербургского композитора Игоря Рогалева и весьма вольным либретто Юрия Димитрина. От лермонтовской пьесы там остались ¬только герои и основные перипетии, а вот дух, время, смыслы – все иное. Действие перенесено в 1914 год, и тут уже любовная драма со смертельным исходом, история изощренной мести, а также петербургские шик, нуар и декаданс – все сметается войной и суровыми реалиями.

Наконец, оперетта «Влюбленный Боккаччо» с музыкой Зуппе – пожалуй, самая удачная работа нынешнего главного режиссера театра Филиппа Разенкова. Вместе с Рубинским они предложили отличный рецепт по оживлению жанра оперетты, уже давно сдающей свои позиции под натиском мюзикловых технологий и микрофонного пения: партитура в неприкосновенности, лихо закрученный новый сюжетный ход, отличные тексты с актуальным подтекстом. Весь спектакль с точно воссозданной атмосферой итальянского Возрождения (художник Эрнст Гейдебрехт) строится вокруг словесного поединка главного героя Джованни Бокаччо, не желающего быть персонажем легкомысленной оперетты и вдруг «ожившего» автора музыки господина Зуппе, который сначала подает реплики из первого ряда партера, а потом все-таки устремляется на сцену.

Дух жизнелюбия витает в постановке, объединившей несколько времен и эпох: сюжет XIV-го века, музыку XIX-го, актуальные коннотации XXI-го. Откровенная самоирония жанра, умение и авторов, и артистов насмешливо взглянуть на все происходящее – в сегодняшней оперетте именно «то, что доктор прописал».

В течение трех вечеров постепенно нарисовался и групповой портрет труппы – объемно репрезентативный и с детальной прорисовкой уникальных творческих индивидуальностей. И тут главное, что бросается в глаза – актерский универсализм солистов екатеринбургского театра, отсутствие каких-либо жестких амплуа: сегодня ты романтический герой-любовник, завтра – эксцентричный фрик, послезавтра работаешь в ансамбле. Они так воспитаны, начиная со старейшины труппы, верного соратника Стрежнева Владимира Смолина, который в эти дни был и уморительной Коробочкой в «Мертвых душах» и самовлюбленным «королем венской музыки» Францем Зуппе в «Боккаччо». Не уступало ему и следующее поколение: Владимир Фомин, выходивший в разноплановых ролях во всех трех спектаклях, Александр Копылов, Светлана Кочанова, Павел Дралов, Светлана Кадочникова. Наверняка запомнятся по нынешним выступлениям артисты главных ролей всех трех спектаклей: Игорь Ладейщиков, Олег Прохоров и Ксения Устьянцева («Маскарад»), Евгений Толстов и Екатерина Мощенко («Мертвые души»), Андрей Опольский, Евгений Елпашев, Анастасия Ермолаева («Боккаччо»)…. Жаль, но всех не назвать.

Как екатеринбуржцев принимала столичная публика, три вечера подряд заполнявшая зал Новой сцены Большого? Скажем честно, у себя дома артисты привыкли к более горячей атмосфере, иногда вежливого одобрения в аплодисментах было больше, чем искреннего соучастия. Но лед растопить все-таки удалось. Академически надменная столичная сцена, привыкшая к оперной классике, все-таки покорилась артистам и была ими по-хозяйски освоена. Несмотря на ее огромные по сравнению с родной площадкой размеры и непривычный покат. Не подвел и главный камень преткновения всех российских музыкальных театров, выступающих на чужих сценах, – отстройка и качество завязанного на электронике саунда и необходимый баланс звучания.

Учитывая то, что гастроли в Москву для любого регионального театра – это всегда своего рода экзамен (раньше это называли творческий отчет), можно сказать, он был сдан с высокой оценкой. В трех работах Свердловская музкомедия демонстрировала свои главные художественные и репертуарные принципы. Сохранять когда-то присвоенное реноме театра-лаборатории по созданию новых сочинений. Работать с классическими литературными сюжетами, причем не школярски, а творчески. Формировать стилевые черты отечественного мюзикла, который отнюдь не всегда только развлечение. И конечно, давать новый шанс классической оперетте.