Смешать и взбалтывать
Свердловский театр музкомедии совершил литературоведческое открытие, разгадал загадку, долгие годы мучившую ученых - доказал, что второй том "Мертвых душ" не может быть ничем иным как авантюрным триллером.
Премьерные показы "Мертвых душ" прошли на едином дыхании. Спектакль совершенен в том смысле, что все его составляющие, начиная от либретто и заканчивая бутафорией, безукоризненно гармонируют друг с другом. Он производит впечатление идеального варианта - созданного режиссером в полном соответствии с замыслом, без каких бы то ни было помех и препятствий со стороны ненадежного человеческого фактора в виде либреттиста, композитора, сценографа, оркестра, актеров, работников цехов и административной группы.
Жанр спектакля "птица-тройка" авторов - режиссер Кирилл Стрежнев, композитор Александр Пантыкин и поэт Константин Рубинский - обозначили как "гоголь-моголь", имея в виду примененный к классике рецепт "смешать и взбалтывать". Они не пошли по традиционному пути инсценировки, а обогатили знакомое каждому произведение развитием сюжета, которого первоисточнику явно недостает. В поэме действия практически нет, и все ее содержание укладывается в первый акт. После антракта начинаются сюрпризы. В рамки второго акта вмещается краткий обзор всего творческого наследия Гоголя, а также крутой авантюрный триллер. В финале Чичиков (Евгений Зайцев) и губернаторская дочка (Мария Виненкова) показывают свое истинное лицо - лицо отечественных Бонни и Клайда.
Партитура "Мертвых душ" уникальна. Пантыкин написал юмористическую музыку, где диапазон от тонкой иронии до фарса выражен исключительно музыкальными средствами. В сокровищнице мировой культуры это большая редкость, композиторы шутить не любили. Можно припомнить отдельные примеры у Баха, Моцарта, Бизе, Римского-Корсакова, но во главу угла цельного масштабного произведения юмор не ставился никогда.
В спектакле нет ни единой "пустой" секунды: персонажи пребывают в беспрерывном движении, вектор которого режиссер "позаимствовал" у миксера - или у Вселенной. В этом коловращении, вероятно, и кроется ответ на вопрос, которым в нашей стране мучаются уже два века: "Куда несешься ты?"
