Силиконовая Сильва
В Свердловском театре музыкальной комедии праздники любят и делать их умеют. Все знают, что директор театра Михаил Сафронов и его команда могут поразить воображение и размахом, и качеством торжеств. А уж если речь идет о 75−летии театра, то сам бог велел. Юбилейный нон-стоп длился больше недели: лучшие спектакли, в том числе с участием иностранных артистов, гостевой гала-концерт, вечер - творческий отчет, встречи, поздравления, финальный банкет. Но в вихре празднеств не потерялось главное, театр стал организатором пятидневного международного конгресса "Музыкальный театр: оперетта и мюзикл сегодня".
Съехалось на него более 120 гостей: композиторы, режиссеры, театроведы, критики, продюсеры из России, стран СНГ и Европы. Подобного по географическому и профессиональному охвату мероприятия в рамках музыкального театра в нашей стране в последние лет двадцать не проводилось.
Карамболина-карамболетта.
Музыкальная комедия и серьезный международный конгресс, на взгляд непосвященных, - две вещи несовместные: ну о чем рассуждать развеселому жанру? Но саморефлексия нужна любому виду творчества, без осмысления себя во времени и пространстве все идет к стагнации. Собственно так и было с опереттой-музкомедией в нашей стране в последние десятилетия прошлого века, за очень редким исключением. Всегда дышавшая одним воздухом с окружающей жизнью, она этого лишилась начисто. И если в прежние времена, примеряя разные маски, оперетта бывала и прекрасной леди, и фривольной красоткой, а в советскую эпоху - комсомолкой-спортсменкой-красавицей, то в конце века XX стала напоминать особу без возраста и явно не в себе. Да что там говорить - городскую сумасшедшую, веселящуюся по поводу и без, и исправно задирающую ноги. В лихие 90−е это выглядело как пляски на краю бездны. В стране происходило сами знаете что, а стоило попасть в любой из российских музкомедийных театров - там все было "как при бабушке".
Особенно остро это ощущалось в сопоставлении с другими разновидностями театра. Возьмем полижанровый фестиваль "Золотая Маска", куда аутсайдер-оперетта в виде отдельной номинации и попала позже других, и долгое время никакие спектакли наград не удостаивались, поощряли только артистов. Почему? Так ведь жюри приходилось (и приходится) невольно сравнивать: вот интеллектуальная режиссура, поиски нового сценического языка, вот масштабные визуальные концепции и современный дизайн, а вот - актуальные музыкальные идеи.
И вдруг - нате вам: "Сильва, твои усилья...".
В общем, серьезная публика от этого жанра стала потихоньку отворачиваться. А тут еще в Москве случился мюзикловый бум, благодаря прокатным конторам с немереными деньгами хлынул западный секонд-хенд, и наша девушка-бабушка загрустила совсем.
Требуется русский мюзикл.
В последние лет пять-шесть ситуация изменилась. Старт новых процессов обозначил "Норд-Ост". Несмотря на трагическую судьбу спектакля, он сделал свое дело: все возмечтали о русском мюзикле. Стали появляться и новые названия, и попытки раздвинуть жанровые рамки, и примеры нетривиальных прочтений классики. Музыкальные спектакли вошли в моду: запели во всех драматических театрах, и это уже тенденция. Главное, что было осознано - необходимо соответствовать нынешнему времени, жить с ним в одном ритме и привести в театр новую публику. А для этого есть единственно верное средство - создание абсолютно новых произведений. С нулевого цикла: разработка и создание либретто, сочинение музыкальной партитуры, постановка спектакля. Поток шедевров никто не гарантирует, но землю рыхлить надо.
Не без гордости отметим, что в этом процессе Свердловский театр музкомедии как и в прежние годы лидирует: пять мировых премьер, включая недавнюю "Екатерину Великую" плюс необычный проект джазового Моцарта в "Figaro", который привел в театр новую команду. Как результат - неоднократное присуждение высшей театральной премии страны. Уйдя в отрыв от многих российских театров (по-настоящему конкуренцию ему составляют только труппы Новосибирска, Петербурга, возможно, Ростова и Омска), он останавливаться не собирается, в "портфеле" - новые головокружительные замыслы. Особый разговор о том, как это достигается. Тут можно говорить о спайке школы и театра: мастерская Кирилла Стрежнева в Екатеринбургском театральном институте регулярно поставляет актерскую смену. Кстати, серия открытых мастер-классов в театре в рамках конгресса стала для многих настоящим откровением. Стоит проанализировать превращение Музкома в своеобразный холдинг: кроме основной труппы солистов, оркестра, хора и балета есть еще Детская студия, ансамбль "Изумруд", Эксцентрик-балет Сергея Смирнова, Jam-студия Елены Захаровой. А еще солидная помощь попечительского совета и друзей-меценатов, позволяющая осуществлять амбициозные проекты.
Кроме основного тренда - равнения на новизну, есть и другие. Жанр, который по обычаю в нашей стране именуют музкомедией, на самом деле неоднороден. Есть классическая оперетта, требующая музыкальных вложений (оркестр, пение) не меньших, чем опера. Есть американский и европейский мюзиклы (не слишком приживаются на нашей почве). В советской оперетте, она же музыкальная комедия - отличная музыка, но безнадежно устаревшие либретто. И есть нарождающийся новый жанр, который можно условно назвать русским мюзиклом. Все это разные вещи с точки зрения истории, эстетики, поэтики и даже технологий, к примеру, пение в одном случае акустическое, в другом - микрофонное. Время зафиксировать их отдельность.
Про радикализм и аутентизм.
На конгрессе звучали речи о "недопустимости режиссерского своеволия". Типа все запретить. Но позвольте, о каком-либо радикализме как тенденции в классической оперетте говорить просто смешно. Это только про оперу: там уже не первое десятилетие идет поиск режиссурой новых смыслов, актуализация вечных тем в современном контексте, и примеры есть просто потрясающие. А в оперетте этот процесс (у нас, конечно: на Западе все по-другому) ограничивается ровно пятью попытками, не слишком удачными.
То, что мы на конгрессе условно назвали "аутентизмом" - это перенос спектаклей Будапештской оперетты ровно в том виде, как они идут там десятилетиями, не меняясь, на сцену двух театров: екатеринбургского ("Графиня Марица", готовится "Цыганская любовь") и питерского (три спектакля). Но парадокс: когда поют и пляшут сами венгры - дух захватывает, а в исполнении российских артистов налет музейной пыли неистребим.
Других проблем жизни театра в современную эпоху рыночного прагматизма предостаточно. Скажем, как разделить искусство и развлечение в этом жанре, где броская внешняя форма как бы изначально предполагается? Как отучить директоров все мерить дензнаками и воспринимать публику в качестве однородной массы, которая всё, простите, скушает? А кто ее, публику, развлекая, поведет к разумному, доброму, вечному?
И все-таки время для мюзикла и музыкальных спектаклей нынче интересное. Наша героиня-оперетта, выйдя из оцепенения, активно занялась собой, и сегодня это вполне современная особа, с модным имиджем и прикидом, продвинутая по части технологий, но не потерявшая при этом душевной привлекательности. То ли еще будет.
А завершить позвольте мыслью чужой, но мне бесконечно близкой: за счет традиций театр живет, а вот развивается - за счет их разрушения.
