Режиссер Филипп Разенков: «Декамерон» написан про нас с вами»

Боккаччо сочинял «Декамерон» в 1340-е годы во время чумы. Постановка «Боккаччо» Свердловского театра музкомедии готовилась в разгар пандемии. Создатели оперетты, премьера которой состоялась в Екатеринбурге 29 и 30 апреля, заметили много общего между нашими днями и эпохой Возрождения.

Драматург Константин Рубинский и режиссер Филипп Разенков придумали историю, где рефлексирующий Боккаччо-автор вынужден играть легкомысленного Боккаччо — персонажа своей же книги. Герои эпохи Возрождения то и дело вставляют словечки из нашей повседневной жизни, они не прочь обсудить проблемы социальной справедливости, образования, феминизма и многие другие вопросы, которые не потеряли своей актуальности за последние 700 лет.

В основе постановки — оперетта «Боккаччо, или Принц Палермо», написанная в XIX веке австрийским композитором Францем Зуппе. Создатели решили не впадать в минимализм: для спектакля созданы роскошные костюмы и декорации. Действие разворачивается на фоне огромной фрески — точной копии произведения итальянского живописца Амброджо Лоренцетти «Плоды доброго правления», а все основные события происходят около чумного столба — грозного напоминания о прошедшей эпидемии. Декорации к спектаклю придумал художник Эрнст Гейдебрех (Германия). Это его творческое возвращение на Урал. В Свердловске 80-х годов он был главным художником Театра оперы и балета, но первый свой спектакль создал в Свердловской музкомедии. Для режиссера-постановщика, лауреата премии «Золотая маска» Филиппа Разенкова, напротив, это первый опыт работы с екатеринбургской музыкальной труппой. После рок-мюзикла по мотивам биографии Юрия Шевчука «Фома» (который недавно и получил «Золотую маску»), поставленного в Новосибирском музыкальном театре, обращение к классической оперетте — уже эксперимент.

Зачем сегодня читать «Декамерон» и чем еще нам близок Боккаччо, кроме того, что, как и мы, он жил в мире после пандемии? Об этом газете «Культура» рассказал режиссер-постановщик оперетты «Боккаччо» Филипп Разенков:

— Что интересного для себя вы нашли в новеллах и судьбе Боккаччо?

— Он один из тех писателей, который для своего времени написал потрясающую книгу! Сейчас можно говорить, что «Декамерон» очень затянут или предсказуем — некоторым по первым 10 страницам ясно, что будет дальше. Но надо понимать, что в эпоху Возрождения эта книга была революционной и по форме, и по содержанию, в ней заложены основы психоанализа. С моей точки зрения, произведение Боккаччо в чем-то даже родственно жанру оперетты: «Декамерон» написан доступным языком и на первый взгляд носит развлекательный характер, но при этом у него очень глубокое содержание. Нужно лишь принять то, что автор писал про нас с вами, а не про каких-то там жителей Флоренции XIV века. Боккаччо говорит нам о том, что мы привыкли обсуждать других: «этот порочен, тот ведет неправильный образ жизни, но я-то другой, у меня вообще ничего общего с ними». Умение покритиковать себя, увидеть в первую очередь свои недостатки, проделать работу над ошибками – это очень важный навык. Особенно в наше время, когда эгоизм зашкаливает: каждый хочет быть и казаться лучше других. Самоирония — это то, чего нам сегодня не хватает, и то, чему можно поучиться у Боккаччо.

— Ваш главный герой Джованни Боккаччо бунтует против автора оперетты Франца Зуппе. Его не устраивает «невыносимая легкость бытия» беззаботного героя-любовника, он пытается доказать, что жизнь Боккаччо-писателя гораздо глубже, сложнее, трагичнее. Герой пробивает четвертую стену и начинает общаться со зрителем буквально через голову возмущенного неповиновением Зуппе. Зачем вам понадобился бунт и прямое обращение к публике?

— Главный вопрос, который мы с автором либретто Константином Рубинским задавали себе, когда начинали работу, — как мы поставим эту оперетту. Главный герой проходит ряд ситуаций из своих новелл и в конце все заканчивается хэппи-эндом? Все это не вязалось с масштабом личности и биографией писателя. И мы придумали этот бунт. Я часто слышу от зрителей «мы идем в театр, чтобы развлечься». С одной стороны, это действительно так, мы отвлекаемся от чего-то бытового и переносимся в какую-то сказку. Но для чего? Театр все-таки существует для того, чтобы быть зеркалом человеческой жизни и показывать какие-то проблемные моменты. Испокон веков те люди, которые указывали человечеству на его недостатки, становились изгоями. Для меня Боккаччо — собирательный образ непонятого художника, но страстно желающего донести людям правду о них самих. Поэтому ему тесно внутри условностей жанра оперетты. Как гений, существующий вне времени и пространства, он имеет право выйти в зал и напрямую поговорить с теми, кто живет здесь и сейчас.

— Что осталось от оперетты Зуппе и что в спектакле плод ваших трудов в тандеме с либреттистом Константином Рубинским?

— Мы оставили оперетту такой, какой она была написана в XIX веке, но внедрили конфликт между персонажами - композитором Зуппе и писателем Боккаччо. Мы не трогали музыку и основную сюжетную линию. Либретто заново написал драматург Константин Рубинский и обострил некоторые моменты: теперь у нас отрицательные персонажи не бочар, цирюльник и бакалейщик, а судья, епископ и сенатор. Все в духе Боккаччо! Потому что когда читаешь «Декамерон», очень хорошо понимаешь, что декорации нашей жизни поменялись, а сам человек почти не изменился. Он вообще медленно и лениво над собой растет. Мы вложили в монологи Боккаччо много того, над чем стоит задуматься. В финале он говорит, что во время чумы потерял отца и дочь, возлюбленная его отвергла, а он сам выбрал одиночество и свободу, — это реальные биографические данные. Возможно, это побудит зрителей прочесть впервые или заново новеллы Боккаччо, больше узнать о нем и его жизни. Кроме того, мы хотели сделать спектакль интересным для молодежи, которая воспринимает оперетту как нечто архаичное. «Боккаччо» задумывался как «опереточный комикс», но создавался в старых формах, то есть он сделан по-театральному красиво: декорации, костюмы, хореография, музыка. Наш «Боккаччо» про настоящего, честного, свободного человека, который идет к любви через преодоление себя. Мы хотим, чтобы наш зритель прошел этот путь вместе с нами и, конечно, с хорошими книгами, которые мы по-прежнему мало читаем.