Пять причин посмотреть «Одолжите тенора» | Свердловский государственный Академический театр музыкальной комедии

ПРЕССА

27 января 2021, Анастасия Мошкина, Портал Культура. Екатеринбург .РФ

В Музкомедии – премьера: музыкальный спектакль, который заставит забыть о дне сегодняшнем
---
Источник: http://культура.екатеринбург.рф/articles/673/i285829/
© Культура Екатеринбурга - афиша, новости, репортажи

В Музкомедии - премьера: музыкальный спектакль, который заставит забыть о дне сегодняшнем.

http://культура.екатеринбург.рф/articles/673/i285829/

Музыка

Свердловский государственный академический театр музыкальной комедии начинает 2021 год премьерой. Спектакль по пьесе Кена Людвига теперь звучит: если раньше «Одолжите тенора» ставился исключительно как драматический спектакль, то в Музкомедии сделали мюзикл. Но главное его достоинство в том, что мы не напишем о нем «созвучен времени» – нет, он заставляет на три часа полностью забыть о том, что происходит за стенами театра. Попробуем выделить пять очевидных причин, почему так получилось. Музыка Действие происходит в Гранд-Опера города Кливленда в 1930-х годах. Что такое Кливленд тех лет? Повсеместно открытые джазовые клубы, ночное веселье, бутлегеры. Ключевое слово – джаз. Более локальное место действия – театр, в котором пытаются ставить «Отелло» Джузеппе Верди. Все это подготавливает нас к миксу джазовой и оперной музыки, который на славу удался у композитора Брэда Кэрролла и либреттиста Питера Шэма. Вы еще долго будете приходить в себя после «попурри» из опер, прекрасных джазово-музыкальных номеров, дуэтов и соло этого мюзикла. Один из прорывов – дуэт «Будь собой» (Тито и Макс), который будет напевать практически каждый зритель, выходя из театра. Так как это спектакль из разряда театр о театре, то на оркестр Музкомедии под управлением дирижера-постановщика Антона Ледовского в этом случае будет уместно смотреть как на отдельного героя действия: что ж, роль оркестра Кливлендского гранд-опера ему удалась. Юмор Это очень смешная история о том, что хотели как лучше, а получилось то, что получилось. Здесь есть все, что нужно для смеха: шутки в самом тексте, казусы, в которые попадают герои, забавно решенные мизансцены. Такая вот классическая комедия положений с переодеванием, путаницей, игрой слов. И тут стоит отметить Марию Бар, переводчицу, которая выполнила тонкую работу над либретто Питера Шэма. И Шэм, и Людвиг нашпиговали текст шутками разных уровней – на разных зрителей: кто-то будет интеллигентно смеяться над «двумя оригиналами», кто-то заливисто хохотать над фразой о победе надежды над опытом (о трех браках Сондерса) или об испорченных креветках, которые надо отдать оркестру. Ритм Все действие укладывается в один день – и это стремительный ритм сумасшедшего дня. Герои не стоят на месте: выстроенная вертикальная локация лобби отеля позволяет им перемещаться вверх и вниз, узкий коридор отеля – вперед и назад, параллельные комнаты номера люкс утраивают ритм одновременностью происходящего. Режиссер-постановщик Антон Музыкантский сделал главное – задал действию правильный темпоритм. Герои врываются, вбегают, впархивают. Кроме того, своя хореография есть у хлопающих дверей. Вы не заметите, что действие идет три часа. Чувство меры Здесь всего ровно столько, сколько надо. Юмор не пошлый. Откровенные сцены не фривольны. Все по-домашнему. Как в черно-белых голливудских фильмах – с затемнением. Это чувство меры у автора пьесы, композитора, либреттиста, режиссера-постановщика в итоге выливается в то, что мы узнаем себя в героях, потому что они не гипертрофированы, не искажены. Мы не оцениваем их, не навешиваем ярлыки – ситуации жизненные и понятные. Да, мы в жизни не увидим трех Отелло, бегающих по коридорам гостиницы, но нам будет знакома, к примеру, история отсутствия веры в себя. Авторы мюзикла провоцируют зрителя быть в действии, стать его частью. К примеру, начало второго действия – заключительные сцены «Отелло»: мы, сидящие в зале Музкомедии, подыгрываем, когда аплодируем и таким образом на минуту примеряем роль зрителей, сидящих в зале Кливлендского гранд-опера образца 1934 года. Фан Эта постановка смотрится легко и производит впечатление легкости. Хотя где-то в глубине души мы понимаем, что это дается артистам напряженным трудом. Из-за декораций им приходится играть практически все время на первом плане – мы глубины сцены так и не увидим, но у нас будет ощущение той легкости, что появляется от тщательного и долгого репетиционного процесса, гармонии сработавшегося актерского ансамбля и настроения, с которым весь актерский состав выходит в этот день на сцену. Без этого фана актерского ансамбля будет трудно показать историю театра о театре, в котором спасение придет не извне (как мы всегда ожидаем), а изнутри, что вкладываться надо не в приезжую залетную «звезду», а в талант, который находится рядом. Кроме того Кроме того, это просто красивый и светлый спектакль. Здесь работают светлые локации лобби и гостиничного номера (художник-постановщик Анастасия Пугашкина, художник по свету Иван Виноградов), пастельные и не перегруженные деталями костюмы (художник по костюмам Эльвира Галимулина). То есть это классическая музыкальная комедия, но к ее постановке театр подошел со всей серьезностью, поэтому получился не просто театр о театре, а настоящий театр о театре.
---
Источник: http://культура.екатеринбург.рф/articles/673/i285829/
© Культура Екатеринбурга - афиша, новости, репортажи

Действие происходит в Гранд-Опера города Кливленда в 1930-х годах. Что такое Кливленд тех лет? Повсеместно открытые джазовые клубы, ночное веселье, бутлегеры. Ключевое слово – джаз. Более локальное место действия – театр, в котором пытаются ставить «Отелло» Джузеппе Верди. Все это подготавливает нас к миксу джазовой и оперной музыки, который на славу удался у композитора Брэда Кэрролла и либреттиста Питера Шэма. Вы еще долго будете приходить в себя после «попурри» из опер, прекрасных джазово-музыкальных номеров, дуэтов и соло этого мюзикла. Один из прорывов – дуэт «Будь собой» (Тито и Макс), который будет напевать практически каждый зритель, выходя из театра. Так как это спектакль из разряда театр о театре, то на оркестр Музкомедии под управлением дирижера-постановщика Антона Ледовского в этом случае будет уместно смотреть как на отдельного героя действия: что ж, роль оркестра Кливлендского гранд-опера ему удалась.

Юмор

Это очень смешная история о том, что хотели как лучше, а получилось то, что получилось. Здесь есть все, что нужно для смеха: шутки в самом тексте, казусы, в которые попадают герои, забавно решенные мизансцены. Такая вот классическая комедия положений с переодеванием, путаницей, игрой слов. И тут стоит отметить Марию Бар, переводчицу, которая выполнила тонкую работу над либретто Питера Шэма. И Шэм, и Людвиг нашпиговали текст шутками разных уровней – на разных зрителей: кто-то будет интеллигентно смеяться над «двумя оригиналами», кто-то заливисто хохотать над фразой о победе надежды над опытом (о трех браках Сондерса) или об испорченных креветках, которые надо отдать оркестру.

Ритм

Все действие укладывается в один день – и это стремительный ритм сумасшедшего дня. Герои не стоят на месте: выстроенная вертикальная локация лобби отеля позволяет им перемещаться вверх и вниз, узкий коридор отеля – вперед и назад, параллельные комнаты номера люкс утраивают ритм одновременностью происходящего. Режиссер-постановщик Антон Музыкантский сделал главное – задал действию правильный темпоритм. Герои врываются, вбегают, впархивают. Кроме того, своя хореография есть у хлопающих дверей. Вы не заметите, что действие идет три часа.

Чувство меры

Здесь всего ровно столько, сколько надо. Юмор не пошлый. Откровенные сцены не фривольны. Все по-домашнему. Как в черно-белых голливудских фильмах – с затемнением. Это чувство меры у автора пьесы, композитора, либреттиста, режиссера-постановщика в итоге выливается в то, что мы узнаем себя в героях, потому что они не гипертрофированы, не искажены. Мы не оцениваем их, не навешиваем ярлыки – ситуации жизненные и понятные. Да, мы в жизни не увидим трех Отелло, бегающих по коридорам гостиницы, но нам будет знакома, к примеру, история отсутствия веры в себя. Авторы мюзикла провоцируют зрителя быть в действии, стать его частью. К примеру, начало второго действия – заключительные сцены «Отелло»: мы, сидящие в зале Музкомедии, подыгрываем, когда аплодируем и таким образом на минуту примеряем роль зрителей, сидящих в зале Кливлендского гранд-опера образца 1934 года.

Фан

Эта постановка смотрится легко и производит впечатление легкости. Хотя где-то в глубине души мы понимаем, что это дается артистам напряженным трудом. Из-за декораций им приходится играть практически все время на первом плане – мы глубины сцены так и не увидим, но у нас будет ощущение той легкости, что появляется от тщательного и долгого репетиционного процесса, гармонии сработавшегося актерского ансамбля и настроения, с которым весь актерский состав выходит в этот день на сцену. Без этого фана актерского ансамбля будет трудно показать историю театра о театре, в котором спасение придет не извне (как мы всегда ожидаем), а изнутри, что вкладываться надо не в приезжую залетную «звезду», а в талант, который находится рядом.

Кроме того

Музыка Действие происходит в Гранд-Опера города Кливленда в 1930-х годах. Что такое Кливленд тех лет? Повсеместно открытые джазовые клубы, ночное веселье, бутлегеры. Ключевое слово – джаз. Более локальное место действия – театр, в котором пытаются ставить «Отелло» Джузеппе Верди. Все это подготавливает нас к миксу джазовой и оперной музыки, который на славу удался у композитора Брэда Кэрролла и либреттиста Питера Шэма. Вы еще долго будете приходить в себя после «попурри» из опер, прекрасных джазово-музыкальных номеров, дуэтов и соло этого мюзикла. Один из прорывов – дуэт «Будь собой» (Тито и Макс), который будет напевать практически каждый зритель, выходя из театра. Так как это спектакль из разряда театр о театре, то на оркестр Музкомедии под управлением дирижера-постановщика Антона Ледовского в этом случае будет уместно смотреть как на отдельного героя действия: что ж, роль оркестра Кливлендского гранд-опера ему удалась. Юмор Это очень смешная история о том, что хотели как лучше, а получилось то, что получилось. Здесь есть все, что нужно для смеха: шутки в самом тексте, казусы, в которые попадают герои, забавно решенные мизансцены. Такая вот классическая комедия положений с переодеванием, путаницей, игрой слов. И тут стоит отметить Марию Бар, переводчицу, которая выполнила тонкую работу над либретто Питера Шэма. И Шэм, и Людвиг нашпиговали текст шутками разных уровней – на разных зрителей: кто-то будет интеллигентно смеяться над «двумя оригиналами», кто-то заливисто хохотать над фразой о победе надежды над опытом (о трех браках Сондерса) или об испорченных креветках, которые надо отдать оркестру. Ритм Все действие укладывается в один день – и это стремительный ритм сумасшедшего дня. Герои не стоят на месте: выстроенная вертикальная локация лобби отеля позволяет им перемещаться вверх и вниз, узкий коридор отеля – вперед и назад, параллельные комнаты номера люкс утраивают ритм одновременностью происходящего. Режиссер-постановщик Антон Музыкантский сделал главное – задал действию правильный темпоритм. Герои врываются, вбегают, впархивают. Кроме того, своя хореография есть у хлопающих дверей. Вы не заметите, что действие идет три часа. Чувство меры Здесь всего ровно столько, сколько надо. Юмор не пошлый. Откровенные сцены не фривольны. Все по-домашнему. Как в черно-белых голливудских фильмах – с затемнением. Это чувство меры у автора пьесы, композитора, либреттиста, режиссера-постановщика в итоге выливается в то, что мы узнаем себя в героях, потому что они не гипертрофированы, не искажены. Мы не оцениваем их, не навешиваем ярлыки – ситуации жизненные и понятные. Да, мы в жизни не увидим трех Отелло, бегающих по коридорам гостиницы, но нам будет знакома, к примеру, история отсутствия веры в себя. Авторы мюзикла провоцируют зрителя быть в действии, стать его частью. К примеру, начало второго действия – заключительные сцены «Отелло»: мы, сидящие в зале Музкомедии, подыгрываем, когда аплодируем и таким образом на минуту примеряем роль зрителей, сидящих в зале Кливлендского гранд-опера образца 1934 года. Фан Эта постановка смотрится легко и производит впечатление легкости. Хотя где-то в глубине души мы понимаем, что это дается артистам напряженным трудом. Из-за декораций им приходится играть практически все время на первом плане – мы глубины сцены так и не увидим, но у нас будет ощущение той легкости, что появляется от тщательного и долгого репетиционного процесса, гармонии сработавшегося актерского ансамбля и настроения, с которым весь актерский состав выходит в этот день на сцену. Без этого фана актерского ансамбля будет трудно показать историю театра о театре, в котором спасение придет не извне (как мы всегда ожидаем), а изнутри, что вкладываться надо не в приезжую залетную «звезду», а в талант, который находится рядом. Кроме того Кроме того, это просто красивый и светлый спектакль. Здесь работают светлые локации лобби и гостиничного номера (художник-постановщик Анастасия Пугашкина, художник по свету Иван Виноградов), пастельные и не перегруженные деталями костюмы (художник по костюмам Эльвира Галимулина). То есть это классическая музыкальная комедия, но к ее постановке театр подошел со всей серьезностью, поэтому получился не просто театр о театре, а настоящий театр о театре.
---
Источник: http://культура.екатеринбург.рф/articles/673/i285829/
© Культура Екатеринбурга - афиша, новости, репортажи

Кроме того, это просто красивый и светлый спектакль. Здесь работают светлые локации лобби и гостиничного номера (художник-постановщик Анастасия Пугашкина, художник по свету Иван Виноградов), пастельные и не перегруженные деталями костюмы (художник по костюмам Эльвира Галимулина). То есть это классическая музыкальная комедия, но к ее постановке театр подошел со всей серьезностью, поэтому получился не просто театр о театре, а настоящий театр о театре.

ВЕРНУТЬСЯ В РАЗДЕЛ ПРЕССА