"Полет проходит успешно" / "Купите пропуск в рай" в Свердловском государственном академическом театре музыкальной комедии
В театре возможно все, особенно, если это театр музыкальный, где интонационный строй может оправдать сюжетные линии, а условность легко и свободно доминирует над жизнеподобием. О месте действия премьерного спектакля «Купите пропуск в рай» Свердловского государственного академического театра музыкальной комедии мы можем догадываться по происхождению авторов пьесы «Тысяча и один день...», положенной в основу мюзикла итальянцев Гаринеи - Джованнини - Фиастри, и, конечно, музыке Доменико Модуньо и Ренато Рашель. Зритель с первых минут увертюры становится свидетелем диалога сказочных интонаций струнной группы с ироничными стонами медных духовых. Множество будущих драматических лейтмотивов предвосхищается полифоническим многообразием. И хотя герои спектакля - бродячие актеры - не знают, в каком городе они оказались (на вопрос Эрико: «Бумбачо, куда ты нас завез? Что это за город?», Бумбачо отвечает: «Черт его знает. Указателей никаких. Да и не все ли равно?»), время действия обозначено точно - «Тысяча первый год на дворе».
Комическое начало спектакля - не только в будущих сюжетных коллизиях героев, оно в несоответствии между указанным временем действия и музыкальными темами, что-то отдаленно, смутно напоминающими и определенно знакомыми (к примеру, Volare), погружающими зрителя в мелодии и ритмы зарубежной эстрады 70-х. Дирижер-постановщик спектакля, он же автор музыкальной редакции, оркестровок Антон Ледовский дарит радость узнавания мелодий из юности среднестатистического возрастного зрителя театра.
Итак, на дворе новое тысячелетие. Где-то там, где народ традиционно жаждет зрелищ, появляются трое: Эрико и Бумбачо, этакие Пьеро и Арлекин, сентиментальный романтик и предприимчивый прагматик, доверчивый и плут, а с ними - Мариуча - обобщенная Коломбина, Фантеска, Смеральдина, Джельсамина и т.п. (Тени комедии дель арте не покидают спектакль.) Точно отобранный актерский состав этой троицы: Эрико - Евгений Елпашев и Даниил Кузнецов, Бумбачо - Игорь Ладейщиков и Алексей Литвиненко, Мариуча - Анастасия Ермолаева и Ирина Макарова, результат интуиции/аналитики режиссера-постановщика Филиппа Разенкова, ведь именно на них будет держаться развитие и драматического, и музыкального действий. Именно они зададут первый вопрос, определивший одну из главных проблем спектакля - кому и зачем нужен театр? Из этого вопроса вырастут новые - о репертуаре («надо идти в ногу с веком», даже если на дворе начало XI века, все равно «нужны новые формы»), о публике, об ответственности лицедеев, о том, как «мы все обманываться рады».
За публику в спектакле отвечает хор, который, как всегда, в постановках музкомедии прекрасен (хормейстер Светлана Асуева). Это горожане (мужчины и женщины), жаждущие зрелищ, погонят актеров словами: «Долой, долой! / Убирайся домой! /Даже даром твое / Нам не нужно старье!», запросят чего-нибудь актуального («А что есть у вас для людей / Поновей?») и будут ждать новых представлений.
Авторы спектакля предлагают современному зрителю оказаться в пространстве старого площадного театра, где нет дорогих декораций, сложной машинерии, где дистанция между актерами и зрителями сведена к минимуму, где преобладают цвета неотесанных досок, а бочки служат основанием сцены), где импровизация правит действием, где все понимают и принимают театральную условность. Создается своеобразная двойная оптика: мы смотрим на сцену, где есть еще одна сцена, а зрители-актеры театрального представления поворачиваются в масках к нам, комментируя происходящее.
Художник-постановщик Елисей Шепелёв создал нехарактерное для спектаклей музкомедии аскетичное пространство, в котором удобно себя чувствуют и солисты, и массовка.
Итак, что же предлагают актеры зрителям? И вот здесь становится в очередной раз ясно, что содержание зрелищ, если не брать их техническую сторону, мало изменились. Публика хочет чуда! И веру, и желание чуда можно эксплуатировать и коммерциализировать. В мировом искусстве к этой эксплуатации жажды чудес весьма критически относились и Яков Протазанов, вспомним его «Праздник св. Йоргена», и Федерико Феллини в «Сладкой жизни».
Начав с традиционных превращений стариков в молодых, воды в вино, опираясь на модные тогда и сейчас восточные практики, наши герои случайно становятся главными творцами чудес. И что характерно, сами начинают в них верить. Вот тут-то и кроется соблазн лицедея, забывшего, что он лишь играет в предлагаемых обстоятельствах, поверить в происходящее. И герою Эрико придется этот соблазн преодолеть. Евгений Елпашев, и Даниил Кузнецов очень точно показали сам процесс уверования в свои сверхъестественные способности, обнажили хрупкую границу между правдой и ложью.
Сюжет пьесы и спектакля движется за счет ошибки (как часто бывает по законам комедии). Итак, город и его лучшие люди - настоятельница монастыря Мать Симония (Надежда Басаргина, Татьяна Мокроусова) и мэр (Владимир Смолин и Иван Филоненко) ждут посланца с небес, который поможет, избавит, научит, накормит и т.п., одним словом, мэр артикулирует классический набор патерналистских грез. И вершина пирамиды желаний - пропуск в Рай. Таким посланцем с небес случайно становится актер Эрико, человек в белой мантии. Почему он, а не плут Бумбачо? А потому что он первый раз влюбляется. И здесь надо сказать еще об одном важном лейтмотиве спектакля - мотиве любви, превращающем потенциальную энергию в энергию действия, любви платонической и телесно-чувственной, той самой, «что движет солнце и светила». Любовь в спектакле представлена и страстью красавицы Белькоре, привязанной цепями к столбу, в исполнении Марии Виненковой и Валентины Ворониной, и дуэтами темпераментных, вечно находящихся в состоянии отталкивания и сближения, ссор и примирений любовников Бумбачо и Мариучи, и только-только пробудившимся чувством бескорыстного служения женщине Эрико. Классик был прав, заметив, что «одной любви музыка уступает, но и любовь мелодия», и действительно, самыми выразительными в спектакле становятся арии и дуэты Белькоре и Эрико, Бумбачо и Мариучи.
История бродячих артистов - это история и про актерское братство: Бумбачо и Мариуча помогают Эрико «совершать чудеса». И про прощение, и про сочувствие неимущим.
Если уж и находить какие-то связи со средневековьем (справедливости ради надо отметить, что в пьесе больше возрожденческих мотивов), то они обнаруживаются в интересе к отрицательным персонажам. В литургических и полулитургических драмах, мистериях и моралитэ, предшественниках современного театра, самыми яркими и интересными были именно отрицательные персонажи. Так и в спектакле «Купите пропуск в рай» игра вора (Сергей Вяткин и Александр Копылов), плута Бумбачо - это фейерверк эксцентрики, энергии, витальности. Тут и готическая графика танца Бумбачо со скелетами, и темпераментные танцы народа/зрителей, сочиненные хореографом-постановщиком Татьяной Безменовой. Возможно, именно эти персонажи делают второе действие гораздо более динамичным, нежели первое.
В лучших традициях сатиры - от вагантов до Просветителей - представлены не только сильные мира сего, но и врач, готовый пренебречь наукой, и лицемерные служительницы культа.
При всей сатирической направленности спектакля он, конечно, подчиняется законам жанра, следовательно, должен быть happy end («плохой конец заранее отброшен, он должен, должен, должен быть хорошим»).
Этот happy end продиктован вновь музыкой Модуньо - спектакль завершается гимном преодоления силы земного притяжения - volare, что означает «летать». И если театр - это творчество, а творчество - это полет, то пропуск в рай обеспечен всем артистам! И нам, зрителям, попавшим на спектакль.
