Муза об руку с юристом
В последнее время для театров приобрела особую актуальность проблема авторского права: все чаще возникают споры с правообладателями, которые разрешаются в зале суда - и храмы искусства наказывают неподъемными штрафами.
Цена незнания
Эта проблема стала едва ли не главной темой обсуждения на недавнем заседании Ассоциации уральских театров в Челябинске, куда съехались представители 40 учреждений искусства со всего Уральского федерального округа.
- Мы юридически не подкованы, - определяет причину конфликтов председатель ассоциации Михаил Сафронов. - Проблема может не стоить выеденного яйца, но, если мы совершим даже мелкое нарушение, правообладатели нас просто растопчут.
Если считать в рублях, цена вопроса шестизначная. Спектакль в зале на 500 мест, проданных по тысяче рублей за билет, может принести правообладателям до 25 процентов от сбора. Вознаграждение причитается автору оригинального текста, переводчику, композитору, художнику, хореографу, в случае использования фонограммы - исполнителям. Охранный срок - 70 лет со дня смерти автора или посмертного первого обнародования произведения.
- Театр становится рискованным бизнесом, правила игры ужесточаются, - вздыхает директор Екатеринбургского ТЮЗа Светлана Учайкина. - Еще Пушкин говорил: "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать". Сейчас ответственность перед авторами выросла многократно.
Год назад на сцене одного из челябинских театров гастролировали коллеги из Сибири, показавшие среди прочего классический бродвейский мюзикл, поставленный без какого бы то ни было договора с держателями авторских прав. За это перед судом могли ответить не только гастролеры, но и театр, предоставивший площадку.
За подобное нарушение недавно судили свердловский театр. Когда в Екатеринбургском театральном институте прорвало трубы и залило сцену, театр музкомедии за символическую плату предоставил вузу площадку для показа курсовой работы - мюзикла "Верное средство" по мотивам оперетты советского композитора Бориса Терентьева (автора хита "Вот кто-то с горочки спустился") в постановке третьекурсника Сергея Пантыкина. Вдова композитора обратилась в Российское авторское общество (РАО), которое вчинило иск на 600 тысяч рублей: 150 тысяч - с музкомедии и 450 тысяч - с института. Вуз и театр едва отбились: юристы доказали, что, во-первых, мюзикл показывали непублично, только "для своих" - студентов и преподавателей, а во-вторых, произведение создано в жанре пародии. Статья 1274 Гражданского кодекса РФ гласит, что создание и использование пародии допускаются без согласия автора оригинального произведения и без выплаты ему вознаграждения. В прочих случаях автору действительно надо платить.
Драматизм ситуации
Российским театрам психологически сложно перестраиваться: десятилетиями они ставили, что хотели, и вдруг… "Разбаловались мы за советские годы: как если бы всю жизнь просидели на любимом диване, а тут нам говорят, что диван-то чужой, и требуют деньги за его аренду", - эмоционально обрисовал психологический барьер один из старожилов сцены.
- До сих пор к вопросам авторства у нас в силу традиций относятся как к какому-то рудименту, хотя их игнорирование дорого стоит, - констатирует председатель Свердловской экономической коллегии адвокатов Владимир Винницкий.
В настоящее время безнаказанно отказывать авторам в вознаграждении может себе позволить разве что какой-нибудь тьмутараканский театр, куда обычно не добираются ни инспекторы РАО, ни юристы, специализирующиеся на авторском праве. Последние, хотя и терзают театры ради собственной наживы, тем не менее приносят некую пользу: они обозначают проблему, решая которую, деятели искусства приобретают ценный опыт и снова на те же грабли не наступают.
Прежде всего, работая на этом рынке, приходится дотошно и скрупулезно относиться к каждому пункту договора (кстати, типовой образец, учитывающий большинство "подводных камней", выложен на сайте Союза театральных деятелей РФ). Для успешного существования в новой системе координат театр должен иметь валютный счет, которым пока располагает редкая бюджетная организация. Западная система подразумевает перечисление аванса в счет роялти (около 300 евро за пьесу, 10 тысяч долларов за бродвейский мюзикл), откуда вычитаются авторская доля (как правило, 10 процентов), залог за присылаемый на возвратной основе нотный материал (400 долларов) и плата за срок использования (один год).
К примеру, одним из условий договора с польским драматургом Анджеем Сарамоновичем была организация поездки на два лица для посещения премьеры спектакля по его пьесе в Екатеринбурге. В договоре с американским агентством - владельцем прав на бродвейский мюзикл "Скрипач на крыше" - прописаны даже такие мелочи, как детали дизайна афиши: фамилия композитора - в верхнем правом углу крупным шрифтом, под ним помельче - автор либретто, еще ниже - название, а уж остальное - как душа пожелает.
Неверное "устройство" афиши тоже чревато судебным разбирательством. Например, один из театров Екатеринбурга играет мюзикл ныне здравствующих композитора и либреттиста, но на афише автором произведения назван давно усопший Карло Гольдони. Другой коллектив озвучивает спектакли популярными мелодиями, добытыми на просторах Интернета. Исход очевиден и предопределен: эта самодеятельность сходит им с рук до поры до времени.
Небрежность в отношениях с авторами выливается в существенные убытки. Екатеринбургский ТЮЗ, на словах договорившись с болгарским драматургом Христо Бойчевым о постановке "Полковника Птицы", показал спектакль шесть раз, после чего вынужден был снять его с репертуара. В никуда ухнули полмиллиона рублей постановочных расходов. За того же "Полковника" поплатились красноярский и канский театры, а зампредседателя Ассоциации болгарских драматургов Панчо Панчев в открытом письме выразил недовольство тем, что "русские театры ставят болгарские пьесы без лицензии и с нарушением авторских прав".
О пользе классики
Беспроигрышный для драмтеатра способ избежать конфликтов с авторами - ставить вечного Николая Островского с народными песнями под "трень-брень" силами труппы. Но в музыкальном театре ситуация другая.
- Оффенбах и Штраус - очень хорошие композиторы. Для нас автор хорош, если ушел из жизни до 1940 года, и его права уже не охраняются, - разъясняет Елена Обыденнова, помощник главного режиссера Свердловской музкомедии. - С Кальманом сложнее. В советской России его ставили, наверное, больше, чем во всем мире, каждый музыкальный театр имеет полное собрание его сочинений. Когда в Россию приехала его дочь Ивонна Кальман, то сильно удивилась: как же так, папины произведения ставят по всей громадной стране, а денег не платят?! И сейчас мы за Кальмана платим.
Большинство западных правообладателей не заключают договоров с Российским авторским обществом, так что разыскивать их театрам все чаще приходится самостоятельно. Соответственно растет и количество нареканий в адрес РАО, вроде бы призванного стыковать авторов и "пользователей". Театр дисциплинированно уведомляет РАО о своих планах, просит сообщить адреса-явки-пароли владельцев прав, но частенько не может дождаться ответа.
У Екатеринбургского ТЮЗа так получилось со спектаклем "Оскар и розовая дама" по пьесе Эрика-Эммануэля Шмитта. Спектакль играли, добросовестно перечисляя авторские через РАО, как вдруг театр получил письмо из Парижа, где сообщалось, что Эрик Шмитт заключил договор с другим агентом и причитающихся ему денег до сих пор не получил. Чтобы "подстелить соломки" и обезопасить себя в ситуации, когда "адресат выбыл", юристы рекомендуют театрам открыть депозитный счет, куда и перечислять гонорары в доказательство чистоты своих намерений.
- Это обычная практика, принятая для обеспечения исполнения обязательств. Открытие такого счета снимает вопрос о компенсации. Однако создание подобной "копилки" не подразумевает автоматического разрешения на постановку, так что автор может запретить дальнейший прокат спектакля, - отмечает Елена Попова, юрист, специализирующийся на вопросах интеллектуальной собственности.
Помимо проблемы розыска правообладателей, театры сталкиваются с настоящим экстремизмом с их стороны, причем наследники ведут себя гораздо агрессивнее самих творцов. Полномочный представитель РАО в УрФО и Пермском крае Алексей Звонарев привел в пример историю с наследием Михаила Булгакова. Общепризнан тот факт, что роман "Мастер и Маргарита" впервые опубликован через 26 лет после смерти писателя, следовательно, пока является охраняемым произведением. Большая часть "Белой гвардии" впервые опубликована в 1925-м, целиком первый том вышел в 1927-м, второй - в 1929-м. Казалось бы, очевидно, что произведение уже перешло в разряд "народного достояния". Но потомок жены Булгакова продолжает предъявлять претензии театрам, дерзнувшим покуситься на "Белую гвардию". Алексей Звонарев сообщил, что юристы РАО считают его притязания по части прав на "Белую гвардию" необоснованными - в этом случае авторское общество интересы наследника не представляет, однако тот выступает как частное лицо.
