Мне снова дышится легко
В сентябре труппа минской музкомедии уступит свою сцену коллегам из Екатеринбурга. Три года назад они уже гастролировали здесь и вот вернулись снова. Свердловская музкомедия — сегодня один из самых успешных российских театров, его с нетерпением ждут в разных уголках страны, но он предпочитает Беларусь. Почему? Об этом и многом другом наш разговор с заслуженным работником культуры России директором театра Михаилом Сафроновым.
— Михаил Вячеславович, нынешний девиз ваших гастролей — «Снова в Минске!». Что так тянет в нашу страну?
— Каждый приезд сюда — это как глоток свежего воздуха. Минск для меня родной город. Родился я и вырос под Екатеринбургом, после школы задумал поступать в театральный институт. В справочнике 1966 года было тринадцать страниц таких вузов. Какой выбрать? Сдал в школе экзамен и говорю: «Пальцем ткну, куда попаду, туда и поеду!» Так и сделал. Когда родители услышали, что уезжаю в Беларусь, негодовали: это ж другая республика! Попал на курс Бориса Платонова и Глеба Глебова — это два корифея белорусского театра, учиться у которых мечтали многие. Но через два года с актерского отделения я перешел на режиссерское. Уже в то время я активно занимался общественной жизнью. Закончил институт в 1972-м, работая секретарем комитета комсомола вуза и членом Первомайского райкома комсомола. Ушел в армию, потом меня забрали в ЦК комсомола Беларуси. Но я очень хотел домой, при первой же возможности ехал в Екатеринбург и через некоторое время все же вернулся туда навсегда.
— Можно сказать, что начало вашей карьере было положено именно в Минске?
— Да, первые организаторские навыки я получил здесь. Из Минска перевелся в Свердловский обком комсомола. Вскоре меня назначили в ТЮЗ. Мне тогда только исполнилось 28 лет, я был самым молодым директором театра в СССР. Причина проста: ТЮЗ носил звание Ленинского комсомола. Отсюда и началась моя карьера.
— Как часто приезжаете в дорогие сердцу края?
— В последнее время практически каждый год. Народная артистка Беларуси Наталья Гайда приглашает на свои фестивали, к тому же у меня здесь много однокурсников, например, Валерий Гедройц, заместитель директора Большого театра. В Минске мне легко дышится.
— Есть любимые места?
— Хатынь — для меня святое место, я был на открытии этого мемориального комплекса в 1968 году. Не могу не съездить на Курган Славы, потому что я когда-то тоже бросил туда горсть земли. Всегда вожу в эти места своих близких. Сейчас открыли для себя Дудутки — это просто сказочное место, наши артисты обязательно должны там побывать. Ну и Первомайский район, в котором я жил, парк Челюскинцев, Ботанический сад… Отдельный разговор — белорусские санатории. Сейчас в «Приозерном» на Нарочи отдыхает дочка с внуком. Я, когда еще здесь учился, был вожатым и начальником различных лагерей в Ждановичах, поэтому очень люблю эти места и часто бываю там.
— С чем в этот раз пожаловали к нам?
— У нас грандиозные планы. Привезли десять названий, дадим тридцать спектаклей в музкомедии, хотим выступить и на заводах. Предыдущий приезд в 2012-м оставил неизгладимые впечатления: зал вскакивал, было море цветов. Но больше всего меня поразили толпы зрителей у служебного входа, ожидающие артистов. С тех пор в соцсетях и на нашем сайте постоянно получаем отклики белорусских поклонников. Думаю, что эта встреча получится не менее теплой. Приедет 240 человек, семь огромных машин с декорациями и реквизитом. Снова привезем «Екатерину Великую». Это наш блокбастер, который собирает аншлаги везде, куда бы мы ни приехали. Интересно, что в Минске тридцать процентов билетов были проданы еще в марте — апреле, то есть за полгода до показа. Это значит, что люди спектакль здесь ждут. Снова привезли спектакль «www.СИЛИКОНОВАЯ ДУРА.net», чтобы завести разговор о воспитании нового поколения, семейных ценностях. Все школы Екатеринбурга писали сочинения на эту острую тему. Ведь сегодня родители все сваливают на школу, считая, что она должна заниматься детьми. На самом же деле педагоги могут дать лишь знания, образование, а жизни должна учить семья. Мы несколько раз проводили обсуждение спектакля, иногда доходило до рукопашной. Интересно, что начальник управления образования Екатеринбурга, посмотрев спектакль, сказал, что не пустит к нам ни одного ученика. Потом пришел министр образования и ответил ему: «Себя увидели? Боитесь?» С тех пор у нас на этот спектакль просто паломничество. У нас уже много лет социальная направленность репертуара. Нет ни одной пустышки. Задумывая ту или иную постановку, мы сразу видим своего зрителя, понимаем, что хотим ему сказать. Вокруг театра всегда должен идти какой-то разговор, только тогда он будет посещаем, востребован. Но нам грех жаловаться. Хотим хорошую память о себе оставить и в Беларуси. Мы привезли и несколько премьер. Одна из них — мюзикл «Яма» по Куприну. Показывали спектакль в Москве, можно сказать, что ошарашили столицу. Первые ассоциации людей — это рассказ о доме терпимости на Ямской-Тверской, но мы ведем речь о другом. Не буду приоткрывать тайну, хочу, чтобы зритель был удивлен. Мюзикл «Скрипач на крыше» привозим умышленно, зная, что в вашей афише есть такой же спектакль только под названием «Шалом Алейхем! Мир вам, люди!». Мы купили лицензию на музыкальный материал, а все остальное придумали сами. Это очень близкий нам спектакль по своей человечности. И его появление в афише вашей музкомедии меня абсолютно не удивляет, ведь Беларусь была и остается приверженцем нравственности, чистоты. Но наши спектакли, в общем-то, отличаются, думаю, зрителям будет интересно сравнить. Мы тоже хотим обсудить, скорее всего, организуем круглый стол.
— Некогда ваш театр называли «лабораторией советской оперетты». Сегодня этот жанр умирает, как думаете, что с музыкальными театрами будет дальше?
— Почему нас так называли? Потому что все композиторы, в том числе Фельцман и Шостакович, написав оперетту, хотели, чтобы ее премьера прошла именно у нас. Считалось, если в Свердловске она удалась, то с успехом пойдет по всей стране. Сейчас нас называют иначе — лаборатория российского мюзикла, потому что в каждом сезоне у нас появляется мировая премьера, многие композиторы по-прежнему нам первым отдают свои произведения. Пример — «Алые паруса», которые Максим Дунаевский сразу предложил нам. Музыка была очень сложной, мы с ним работали буквально над каждым зонгом. Все получилось, и сегодня уже другие театры берутся за эту постановку. Мюзикл — это более молодежная форма. Оперетта — это жанр для старшего поколения, но она никогда не умрет. Ее стали меньше писать, потому что она не очень востребована. А ставить один и тот же, пусть и высококлассный спектакль, например Кальмана, Легара или кого-то другого, мы не можем. Но эти произведения останутся на века, и периодически театры будут к ним возвращаться. Мы, кстати, недавно поставили «Венскую кровь» Штрауса.
— Наша музкомедия сегодня переживает не лучшие времена, ваша наоборот — громко звучит на всем постсоветском пространстве. Раскройте секрет.
— Прежде всего дело в современной режиссуре. Вот вам пример. Мы сейчас заканчиваем «Веселых ребят», причем Дунаевский-младший дописал Дунаевского-старшего. Был замечательный фильм, но придумать подобный спектакль в жанре музыкальной комедии — это огромный труд, который не каждому режиссеру по плечу. В нашем театре такой человек есть. За восемьдесят три года существования Свердловской музкомедии сменилось лишь три главных режиссера: Георгий Кугушев создавал театр, потом пришел Владимир Курочкин, передавший бразды правления Кириллу Стрежневу, который работает у нас тридцать лет. Он пришел к нам зеленым юнцом и вырос до руководителя лаборатории музыкального театра союза театральных деятелей России. Стрежнев также руководит кафедрой музыкального театра в нашем театральном институте и, как бриллиантики, выискивает молодых артистов. Отбираем лучших, шлифуем их мастерство. Я, как менеджер, должен создать все условия для творчества, но главным человеком должен быть все же режиссер. Сейчас к вам пришел режиссер Михаил Ковальчик, будем надеяться, что он сможет отыскать бриллианты и создать прекрасную труппу, которая будет разговаривать на одном языке.
