"Марица": легкий смех и брызги шампанского.
Генеральный прогон новой оперетты Имре Кальмана "Марица" впервые за всю историю Свердловского театра музкомедии фактически превратился в премьеру спектакля. Постановка венгерских режиссеров прошла накануне вечером с аншлагом: у дверей театра "стреляли" лишние билетики, а в зале на всех едва хватило приставных стульев.
Звездная судьба "Марицы" на уральской сцене была предрешена. Кто, как не венгры, движимые патриотическими чувствами, смогли бы с такой же кропотливостью и любовью реконструировать оперетту своего самого знаменитого соотечественника. Свердловская же музкомедия была просто обязана зарекомендовать себя на самом высшем уровне, а для этого не пожалела ни сил, ни времени, ни средств и даже временно "забыла" о своем глобальном проекте мюзикле "Свадьба Фигаро". 
При всем уважении к отечественным постановкам стоить заметить, что венгерская оперетта - культурное явление на порядок сложнее и серьезнее иноязычных собратьев. Она требует от артистов не просто хорошего голоса и артистизма, а универсальности во всем. Причем каждый из талантов должен не просто быть в наличии, а развит по максимуму. Было видно, что нашим артистам эта универсальность дается не так-то просто. Так, акробатических танцев, которыми славится венгерская оперетта, избежали разве что главные герои-любовники - Тассило и Марица. Причем обещанного "гвоздя программы", где Марица в течение 40 минут держит Жупана на руках, увидеть так и не удалось. Актриса Лариса Емельянова просто вовремя убрала руки и Николай Капленко, уже было совсем настроившийся запрыгнуть к ней на ручки, скатился на пол. Кстати, Жупану и его партнерше Лизе выпала самая тяжкая доля. Сладкой парочке приходится в бешеном темпе крутить сальто и выполнять умопомрачительные поддержки, и при этом в таком же бешеном темпе петь. И если у Светланы Кадочниковой от таких трюков голос иногда терял громкость, то Николай Капленко еще раз доказал, что ему по силам все. Зрители же, увидевшие знакомых артистов с новой стороны, награждали их аплодисментами. Самые замысловатые танцы и трюки солисты тут же повторяли на бис.
Страсти же на сцене кипели, как в мексиканских сериалах. Были и ссоры с битьем бокалов, и чтение выкраденных писем, и перевоплощение в придуманных персонажей.Сложно удержаться от очередной похвалы Николаю Капленко, которого мы чаще привыкли видеть в образе героя-любовника, а здесь он блестяще справился с характерной ролью аристократа Иштвана, прикидывающегося придурковатым бароном Жупаном. Драматическое действие было густо сдобрено комическими моментами и зажигательными танцами. Заводная музыка Кальмана с множеством синкоп и неожиданными паузами, рваным ритмом и сумасшедшим темпом задавала настроение хмельного веселья, где в одном облаке смешались запах женских духов, брызги шампанского и легкое помешательство от ни к чему не обязывающего флирта. Дополняли ощущение карнавала костюмы. Их в спектакле было не меряно: строгие для светских раутов, крикливые для кабаре, скромные крестьянские. Одна только Марица переодевалась четыре раза, а Жупана, пародируя образ рыцаря, нарядили в искусственную шкуру леопарда.
Украсили постановку и оригинальные ходы режиссера и художника. Например, есть в спектакле момент, где один из героев, случайно задев бутыль с вином, извлекает из нее мелодичный звук и, проникшись музыкой, исполняет на бутылках соло, как на ксилофоне. Сцена пьяного бала тоже порадовала зрителей: актеры лежали вповалку на полу, а некоторые дамы пили шампанское прямо "из горла".
Интересно, что смех и овации зала вызывали даже те моменты, которые такой реакции не предполагали. Например, смешки провоцировали цыгане - некоторые актеры, игравшие их, имели ярко выраженную славянскую внешность и на рома явно не походили. А когда один из героев гневно швырнул бокал с шампанским на пол, тот не разбился, а с легкостью пластикового стаканчика рикошетом отскочил в угол.
Ощущение от постановки легкое и праздничное, какое и должно оставаться после оперетты. Качественно, зрелищно, свежо и совсем не пахнет нафталином.
