Крыша для свободных людей
В Минске осень и музыка. Каждая из этих двух солисток хочет к себе внимания. Филармония и театры открыли сезон. Элегантные минчанки кутаются в горжетки и плащики. Зеленые косы деревьев летят над водой Свислочи, над городом. Тучи плывут плотно и деловито. Концерты и спектакли, гастроли и премьеры со всех афиш и плакатов зовут, обольщают, уговаривают. Путешествуя по векам и стилям, слушая то Орфа, то Бизе, то Респиги, я пытаюсь уловить главный музыкальный ритм города, его душевную мелодию. Гастроли в Минске Свердловского государственного академического театра музыкальной комедии поразили уже самой масштабностью десанта: одиннадцать гастрольных наименований, почти месяц пребывания в столице Беларуси… Афиша разнообразна и притягательна – здесь эффектные мюзиклы «Екатерина Великая» и «Алые паруса», музыкальный эксперимент с горькой прозой Александра Куприна «Яма», «романтическая прогулка под музыку советских композиторов» с названием « Парк советского периода», reality-мюзикл и многое другое. Но я хочу рассказать о спектакле, который мне кажется совершенно особенным даже в таком представительном ряду. Знаковым. Символом какого-то важного процесса.
Это первая в России «лицензионная» версия мюзикла Джерри Бока, Джозефа Стайна и Шелдона Харника «Скрипач на крыше».
Я шла на спектакль и думала, что лучшего Тевье, чем наш Натан Датнер, не найти. Трактовки и приемы могут поразить, работа с текстом, расстановка режиссерских акцентов, свет, танцы, оформление сцены могут быть разными- и, соответственно, по-разному звучит и весь театральный рассказ. Но все равно его суть, нерв, гордость – в Тевье. И с первых мгновений спектакля магнит, очарование, ум, динамика действия были запущены. Потому что на сцене царил актер с точным и живым посылом, яркий мастер, прекрасный партнер. Тевье в музыкальной истории по мотивам Шолом-Алейхема, в нашумевшем на Бродвее и Уэст-Энде, да и по всей планете музыкальном еврейском космосе сыграл Анатолий Бродский. Этот молочник, то поникший и смертельно уставший, то живой и динамичный, целеустремленный, ироничный, обаятельный, сильный – символ целого народа…Не нытик, умирающий от зависти к тем, кто побогаче, не мракобес, считающий, что все другие народы хуже и ниже того, к которому принадлежит он сам, а сердечный, добрый, сохраняющий достоинство, постоянно спрашивающий себя про суть жизнь, ищущий истину. Форму этого поиска он выбрал своеобразную – диалог с невидимым и скрытым от глаз Богом… В доме- пять дочерей, лошадь хромает, бедность не отступает, погром, голод, унижения, удары судьбы – не редкость. Дочери уходят, убегают из дома, делают не тот выбор, который по сердцу родителям. Они бегут в новую жизнь, - и понять, смириться с этим отцу нелегко. Традиция – вот его символ веры, цементирующая составляющая дней, которые засасывают, как зыбучие пески. Легко не будет. Такое у него еврейское счастье. И он ведет беседы с тем, кого и называть нельзя всуе. Вечное, страстное, упрямое и все же смиренное «почему» летит в небеса. Но Тевье не ждет ответа. Он на самом деле говорит с собой. Для себя. Просто за беседой ему легче шагать, трудиться, с невидимым собеседником немного отступает тьма…
Режиссер Кирилл Стрежнев сделал спектакль, который четко соответствует правилам контракта, ни на йоту не выбивается из рамок бродвейской схемы, из классической, законной клетки. И в то же время вдохнул в него новый свет и дух. Сценограф Сергей Александров построил громадные клети (что это – стены амбаров, сараев, досточки-брусочки, из которых местечковые евреи стоят свою жизнь и судьбу?), сгустил медово-темный, древесный цвет остова, ковчега странников. Они в пути, в движении, эти люди, верные традиции. И если уж они меняют что-то в своем укладе, то найдут, какими аргументами это оправдать. И гротесковая, почти дель-артевская сцена с покойными (бабушкой жены Тевье Голды и женой мясника) делает еще яснее общую концепцию: нет ничего непоколебимого в этом вечном движении. Традиция – принцип, строка устава. Если нет больше сил сохранять традицию- ломай ее. Будет ли лучше, откроются ли горизонты, сорвется ли реформатор в пропасть – неизвестно.
Блистательный питерский хореограф Гали Абайдулов создал для спектакля екатеринбургского театра дивный танцевальный язык. Кто там говорит, что у евреев нет своего национального танца? Возможно, танца и нет. Но есть философия движения, целый мир эмоций и образов. И хореограф использует не рисунок, не набор движений – он возводит целый храм танца. Спектакль движется, пляшет, растет танцем. Замечательная сцена в трактире – это соревнование и диалог танцующих народов. Которые живут рядом, практически вместе – и так и не поняли друг друга. Об этом сказал Солженицын Шимону Пересу, об этом много книг, фильмов, в этом – корень многих трагедий. В странной дружбе Тевье с урядником (эту роль вдохновенно и интеллигентно играет Павел Дралов]) есть оптимизм. Не все и не всегда слепо служат злой воле. Не в каждом человеке сидит животное. Погромщик, фашист. И погром – благодаря уряднику – станет формальным исполнением приказа, не бесстыдной и страшной вакханалией, не злодеянием. Если бы обычные дружбы всегда включали свой гуманный потенциал, каким нормальным, пригодным для жизни стал бы этот мир… «Скрипач на крыше» как его проживают и играют артисты одного из самых прославленных театров современной России, трогает и воодушевляет. Это очень качественная и тонкая работа. Убеждает и волнует радостный труд всех участников. Оркестр звучит стройно и вкусно. Музыкальная драматургия (дирижер – харизматичный и совершенно особенный мастер, маэстро, лидер Борис Нодельман) выстроена логично и убедительно. Приятно наблюдать массовые сцены: у каждого действующего лица есть своя задача, своя цель, своя вершина. В финале, когда евреев Анатэвки сгоняют с их земли, они уходят в проем, заполненный дымом. Будто в свою вечную трагедию. В будущие душегубки. В неизвестность, которая непременно обернется трагедией. Тевье глянет печально, Нищий (эта фигура придает спектаклю колорит и пластичность) вскинет руки. И загремят аплодисменты. И встанет благодарный и растроганный минский зал. И будут цветы. И крики «Браво!» А я скажу вам: свердловская музкомедия собирается в Израиль (мне сказали об этом официальные лица театра). Не пропустите это событие! И еще. В Камерном все еще идет «Скрипач на крыше», режиссер Моше Кептэн, в главной роли Натан Датнер. И поверьте, что этот спектакль необходимо посмотреть хотя бы раз. И мне искренне жаль, что Датнеру не приносят цветы. Он их в высшей степени заслуживает. А свердловской труппе – поклон и респект. Спасибо за Тевье!
