Кода: дуэт творцов
Премьера спектакля «Орфей и Эвридика» в Свердловской музкомедии прошла с шумным успехом, а особой честью для театра стал визит авторов легендарной рок-оперы - композитора Александра ЖУРБИНА и драматурга Юрия ДИМИТРИНА. Специально для читателей «Культуры Урала» - интервью-дуэт от авторов «Орфея и Эвридики».
- ЕСЛИ БЫ ПРЕМЬЕРУ МОЖНО БЫЛО ОПИСАТЬ ОДНИМ СЛОВОМ, ТО КАКОЕ БЫ ЭТО БЫЛО СЛОВО?
Александр ЖУРБИН: Замечательно. Или чудесно. Или восхитительно. Спектакль поставлен именно так, как должна ставиться рок-опера: с мощными декорациями, с прекрасным хором, балетом и оркестром. И я особенно рад, что наконец-то увидел «Орфея и Эвридику» в истинно оперном исполнении: да, формально это произошло в театре музыкальной комедии, но по уровню певцов, хора и оркестра это настоящая оперная постановка. Можно легко отбросить все словечки вроде «рок-опера», «зонг-опера», «поп-опера» и вспомнить, что изначально «Орфей» - это просто опера. Я думаю, что на сегодняшний момент это лучшая постановка «Орфея и Эвридики»: наконец-то в полной мере осознана театральная природа этой оперы и наконец-то за неё взялся большой музыкальный режиссёр – Кирилл Стрежнев. Я не ругаю остальные постановки «Орфея», но убежден, что именно эта версия наконец покажет всем, что «Орфей» - это по-настоящему театральное произведение. Я очень доволен, что это случилось при моей жизни – сорок два года спустя после написания!
Юрий ДИМИТРИН: Одним нельзя. Но можно двумя – грандиозный успех. А что скажет публика – подождём и узнаем. Режиссёр и дирижёр проделали колоссальную работу! Спектакль во многом совпадает с моим собственным авторским видением. Со мной это происходит очень редко, этой мой недостаток: я автор «вредный»…
- ПОКА СВЕЖИ ВПЕЧАТЛЕНИЯ, РАССКАЖИТЕ ОБ ИСПОЛНИТЕЛЯХ ГЛАВНЫХ РОЛЕЙ.
Юрий ДИМИТРИН: Оба Орфея хороши уже тем, что годятся для этой роли. Этот образ – очень сложная задача. И большая удача – иметь в театре хотя бы одного Орфея. А у вас их сразу два – свой и приглашённый! Про Никиту КРУЖИЛИНА могу сказать, что для дебюта это замечательный результат, другой Орфей, Андрей ПЛЯСКИН, мне тоже очень понравился. Никита – более мифологичный, Андрей – более «живой» и сегодняшний, но оба они при этом – современны. Исполнительница роли Эвридики Юлия ДЯКИНА довершает своё преобразование у нас на глазах, она меняется с каждой репетицией. Ещё хочу отметить исполнителей роли Харона – это совершенно неожиданный образ и очень убедительная режиссёрская и актёрская разработка.
Александр ЖУРБИН: Сначала скажу о Никите КРУЖИЛИНЕ – потому что история его попадания в театр напомнила мне о том, как мы нашли Альберта Асадуллина. Никита, как я понимаю, был найден « в недрах Екатеринбурга» и приглашён на эту роль. Казалось бы, случайность! Но я прекрасно помню тот день, когда Альберт Асадуллин пришёл пробоваться на роль… нет, не Орфея, а Второго певца. Асадуллин не был профессиональным актёром или вокалистом (по специальности он вообще архитектор!), пел в какой-то самодеятельной рок-группе или вокально-инструментальном ансамбле. Но, услышав его голос, я без всяких сомнений заявил: «Вот же Орфей! Не надо больше никого искать!». Скоро Альберта, действительно, утвердили на роль: и все мы знаем, что он блестяще исполнил эту историческую партию и именно его голос звучит на пластинках и дисках. В скобках замечу, что совсем недавно мы с ним случайно увиделись на одном концерте – и Асадуллин меня удивил: прошло много лет, но он прекрасно выглядит, замечательно смотрится на сцене, а голос по-прежнему звучит потрясающе. Мне кажется, он бы и сейчас мог спеть Орфея – вот это была бы сенсация! Другой ваш Орфей – Андрей ПЛЯСКИН – опровергает все стереотипы о «втором составе», это совсем не тот случай. Он очень хороший артист и строит роль совершенно по-своему. В его Орфее есть какая-то особая искренность, наивность, мальчишество – и в этом своя прелесть! В спектакле два разных Орфея – и оба имеют право на существование. Каждому из них есть, над чем поработать, что «подтянуть». Но я убеждён, что любому артисту в новой роли предстоит, образно говоря, «переплыть море». Сначала он будет двигаться медленно и неумело, потом – всё лучше и лучше, и в конце концов поплывёт уверенно и непременно доберётся до берега. Я уверен, что оба артиста со временем станут прекрасными Орфеями! Что касается Эвридики, то могу сказать, что Юлия ДЯКИНА – очень талантливая девочка. Она блестяще справляется с вокалом, актёрски работает замечательно – к тому же, она очень гибкая актриса и с каждым показом её Эвридика становится всё лучше и убедительнее. Я уверен, что это будущая звезда – не только вашего театра, но и всероссийского масштаба.
- ЛЕГКО ЛИ БЫЛО СОЗДАВАТЬ «ОРФЕЯ»?
Александр ЖУРБИН: В поисках сюжета для рок-оперы мы перебрали множество историй: от «Фауста» до «Как закалялась сталь». В советское время выбирать было непросто, очень многое было нельзя: ни про религию, ни про секс, ни про алкоголь или наркотики… И однажды я вдруг произнёс (и горжусь этим!): «Орфей и Эвридика! Лучше не найдём!». Во-первых, ничего сексуального или «наркотического». Во-вторых, главный герой – певец: а что может быть лучше для оперы? В третьих, это миф из школьной программы, на этот сюжет написаны десятки произведений – его просто не за что запрещать! Так и родились Орфей и Эвридика. Процесс написания оперы пошёл очень быстро. Я уверен, что все драматурги от Шекспира до Чехова знают: если основа придумана правильно, то движение сюжета рождается само! А Юрий Георгиевич придумал очень интересный поворот сюжета: то, что происходит в нашей опере – по сути, предваряет сюжет античного мифа. Это история, которая произошла перед тем, как начался миф о трагедии влюблённых, которую мы все знаем. У нас Эвридика погибает в финале – но не от укуса змеи, как в легенде, а потому, что её Орфей «отравился» славой. И уже потом, за пределами нашего сюжета, начнётся миф – путешествие в Аид за возлюбленной, печальная песнь Орфея и всем известное «Не оглядывайся!».
Юрий ДИМИТРИН: «Орфей» написан практически набело – и это единственный подобный опыт в моей жизни. Я не помню ни одного случая, чтобы кто-то из нас , я или Журбин, сказал: «Не годится, надо менять». Журбин был совсем молодой, а я – почти молодой. И уровень, который мы показывали друг другу, работая над «Орфеем», устраивал нас обоих. Да, была работа над нотой и словом, но «пересочинения» не было. И это поразительный факт.
- ЧТО НУЖНО ОРФЕЮ, КРОМЕ ГОЛОСА?
Александр ЖУРБИН: Когда при мне вздыхают, что «артистов нет, голосов нет», я всегда возражаю. Голосов полно! Достаточно посмотреть шоу «Голос», чтобы убедиться – их достаточно. Но настоящему певцу нужен не голос, певец должен быть, прежде всего, личностью. Я помню время, когда на эстраду появились Пугачева и Леонтьев: они прежде всего «предъявили» свою personality, свою личность. А если вспомнить Утёсова или Бернеса – они и вовсе не были вокалистами, они были актёрами и «пели сердцем», как они сами говорили. На сегодняшний день таких очень мало.
- ЕСЛИ БЫ ВЫ ПИСАЛИ «ОРФЕЯ» СЕЙЧАС, МНОГОЕ БЫ ИЗМЕНИЛОСЬ?
Александр ЖУРБИН: Наверно, всё было бы по-другому! Ведь я сам уже совсем другой: поэтому и Орфей, наверно, стал бы стариком, сидящим на скамейке в парке и вспоминающим свою юность. Может, когда мне самому будет лет девяносто, я об этом подумаю…Действительно, можно написать про старика Орфея, который всё повидал, всё испытал и влюбился в новую Эвридику. Которая, конечно, будет ему напоминать ту самую…
Юрий ДИМИТРИН: Я уже 42 года живу с «Орфеем»! Нет, наверно, вторую серию я бы не выдержал. Хотя подобный повод у меня был: мне предлагали сделать перевод оперетты «Орфей в аду». Эвридика в этой истории, мягко говоря, куртизанка, а Орфей – бабник: вот так написали в 19 веке. И тут я понял, что настолько переиначиться не смогу. Я уже вложил душу в своего Орфея и теперь на анти-Орфея не потрачусь.
- ЕСТЬ ЛИ У ВАС СОБСТВЕННЫЙ РЕЦЕПТ СОЗДАНИЯ УСПЕШНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ?
Александр ЖУРБИН: Такого рецепта нет даже на Бродвее! Бывает, что крупные продюсеры с десятками успешных проектов делают ставку на, казалось бы, беспроигрышное шоу – и вдруг теряют миллионы! Такое бывает и на Бродвее, и в России. Да, все понимают, что в спектакле нужны любовь, хороший конфликт или
даже трагедия, но каждый раз это нужно выдумывать заново. Успех, как и провал, часто приходит случайно, его не предсказать. В вашем спектакле на состязании соревнуются три ярких певца – и вдруг появляется «тёмная лошадка» в белом и неожиданно для всех побеждает! Так же бывает и со спектаклями в любой точке мира. Никогда не знаешь, что именно покорит зрителей. Нет в этом деле рецепта. Но есть один секрет – профессионализм.
Юрий ДИМИТРИН: У меня нет рецепта, но есть принципы: так – можно, так – нельзя, а так – лучше всего. Но гарантировать успех новому произведению невозможно. Правда, я помню свою фразу перед первой постановкой «Орфея». Я сказал: «Орфей обречён на успех». Так говорить нельзя, но я был молод и глуп. Но пророчество исполнилось…
- РАССКАЖИТЕ ВАШУ ИСТОРИЮ ОТНОШЕНИЙ С НАШИМ ТЕАТРОМ.
Александр ЖУРБИН: Впервые я приехал сюда в 1979 году по приглашению Владимира Акимовича Курочкина. К тому времени моё имя было заметно, я уже написал «Орфея» - и спектакль не раз приезжал в Свердловск. Кстати, именно поэтому в то время не было смысла ставить на этой сцене «Орфея» - ленинградский спектакль активно гастролировал и приезжал в Свердловск регулярно. Я прибыл с Борисом Рацером и Владимиром Константиновым – и мы отправились с Владимиром Акимовичем обсудить наши планы в ресторан «Океан». На тот момент ещё ничего не было написано, но существовал проект под названием «Пенелопа». Курочкин выслушал меня и сказал «Мы за это возьмёмся! Александр, пиши – я чувствую, что ты наш человек. У меня один молодой пацан в театре есть, он и поставит». Звали этот «пацана» Кирилл Стрежнев. Мюзикл «Пенелопа» стал одним из первых спектаклей, которые он поставил на этой сцене. Вскоре «Пенелопа» уже шла по всей стране! Потом на свердловской сцене поставили «Мымру», «Стакан воды» и «Восемь любящих женщин». Я рад, что так получилось – Владимир Акимович был человек мудрейший, человек «старой школы», принадлежащий тому поколению, когда режиссёр был поистине могучей фигурой. И надо сказать, что именно в вашем театре этот подход сохранился, хотя Кирилл Савельевич ни внешне, ни характером не похож на Владимира Акимовича.
Я очень доволен, что сотрудничаю со Свердловской музкомедией и, безусловно, надеюсь на продолжение наших отношений. Это театр-легенда, театр-победитель, театр, который знает вся страна. И, поверьте мне, именно Свердловская музкомедия является театром номер один в своём жанре. Да, Московская оперетта прекрасна, Санкт-Петербургская музкомедия – замечательный театр, у каждого коллектива в стране есть свои достоинства и недостатки, но такого разнообразия репертуара, полижанровости, столь высокого уровня труппы и такой близости к Бродвею, пожалуй, никто не демонстрирует. Свердловская музкомедия – это театр высшего класса, и любой автор, приходящий сюда, должен понимать, что писать для этого коллектива – это как Орден Ленина получить!
Юрий ДИМИТРИН: Во-первых, я почти ровесник вашего театра. А, во-вторых, в эвакуации я был здесь, в Свердловске. Нас вывезли из Ленинграда с частью Охтинского химического комбината, который здесь стал заводом пластмасс. Мои родители театралы, они любили драму, но меня однажды завели в Музкомедию. Это меня и погубило. Представьте себе: мне 8-9 лет, я абсолютный ребёнок. И к тому же, директорский сынок (мой отчим был директором завода). Меня на заводской машине одного везут в театр и забирают домой: как сейчас помню, на Эльмаш, на Краснофлотцев, 20. А когда машина ломается, завод присылает за мной… трактор! Я смотрел все спектакли в первом ряду. Ребёнок я был чувствительный: после первого акта «Марицы» гуляю по фойе и чувствую, что на героев надвигаются какие-то неприятности, после второго акта остаюсь в зале и рыдаю: «Как же Тассило и Марица поссорились? За что с такими хорошими людьми эта катастрофа?». Третий акт меня успокаивает. Всех корифеев, портреты которых висят в фойе, я видел по 10-15 раз. Викс, Емельянова, Дыбчо, Маренич, Высоцкий – они были моими кумирами! И сегодня я рад, что именно на этой сцене благодаря замечательным постановщикам появился «Орфей». Пора ему быть поставленным так мощно! Пора!
