Кнут и немного пряников
Мюзикл "Екатерина Великая" привезли в столицу из Екатеринбургского тетра музыкальной комедии: где же ставить спектакль о самодержице, как не в городе, названном ее именем. На сцене "Новой оперы" развернулась хроника, охватывающая полвека отечественной истории XVIII столетия - от царствования Елизаветы Петровны до Павла Первого. Авторы проекта, претендующего на "Золотую Маску", проследили извилистый путь 34-летнего правления и пришли к неутешительным выводам.
Если вы смотрели популярный телесериал про гардемаринов, считайте, что вы постигли эстетику уральского мюзикла. Нужно только добавить усталый скепсис, в русле которого сделан спектакль: сколько ни старайся, а в России всегда получается одно и то же. Проблемы, о которых здесь говорят и поют, выдержит не всякий философско-исторический трактат. Кто мы в России вообще такие? Есть ли разница между свободой и волей? Почему от просвещения до тиранства один шаг? Как распорядиться властью в стране с рабской психологией? Перманентные вопросы нашей истории - "что делать?" и "с чего начать?" - подразумеваются.
Композитор Сергей Дрезнин соорудил партитуру, описать которую словом "винегрет" - значит не сказать ничего. Эта музыка легко может взять первый приз на конкурсе матрешек: один стиль вложен в другой, чтобы смениться третьим, и так до бесконечности. Из оркестра несутся древнерусский распев, стандартная попса, солдатские притопы, ритмы рэпа, цитаты из опер барокко и опереточный канкан. В первый момент хочется заткнуть уши, но потом понимаешь, что налицо хитрый замысел: показать Россию как полигон разномастных культурных влияний.
На амбициозный проект театр не пожалел ни усилий, ни денег. Роскошные костюмы столичного художника Павла Каплевича следуют эпохе: не счесть пудреных париков, треуголок, фижм, камзолов и орденских лент через плечо. Действие начинается с молитвы "Отче наш" на фоне видеопроекций российских просторов, покрытых лесом и снегом. Хор поет про богомольность народа, вот только "власти праведной в стране огромной нет". В снега, сверкая восторженными глазами, въезжает пятнадцатилетняя Фике, принцесса Ангальт-Цербтская, будущая Екатерина Вторая. Она станет женой наследника престола Петра Федоровича. Дальнейшие события повествуют о постепенной утрате девичьих иллюзий. Екатерину поначалу третируют, и она поет арию "Зимний, зимний, зимний дворец", в котором название царского жилья обыграно как символ душевной холодности. Потом ложится в постель с Гришкой Орловым, который даже на ложе любви не снимает сапог.
Все попытки реформ идут прахом, а советники нашептывают, что народу нужен кнут. И немного пряников. В финале перед нами гедонистка, главные заботы которой - ласки очередного фаворита и втирание очков зарубежным послам, интересующимся правами крепостных. По ходу истории старая Екатерина является себе же молодой и учит ее жить. Параллельно идет обрусение европейки: молодая Фике (великолепное исполнение Марии Виненковой) поет по-русски с немецким акцентом, а пожилая императрица (Нина Шамбер) - надрывно, как простая баба.
Режиссер Нина Чусова не упустила, кажется, ни одной возможности для создания эффектного сатирического шоу. Вот эпизод, в котором с припевом "Петербург как вечный маскарад" изгаляются придворные карьеристы и лизоблюды. Вот российская показуха - разухабистое ревю с проплаченным "ликованием" народа в смешной, но чересчур длинной сцене создания "потемкинских деревень" под руководством самого Потемкина. Вот жестокое танго придворных кумушек об альковных радостях матушки-царицы. И совсем уже невообразимый кавардак, в котором Платон Зубов - последний екатерининский фаворит - вылезает из ее постели без штанов и пляшет вместе с родственниками, мешками (в буквальном смысле) ворующими государственное добро. Затурканная Екатерина им не мешает, лишь грустно поет арию "И гребут, и гребут". Есть еще издевательски торжественная ода про родину а-ля "советский правительственный концерт". Баллада, которую поет граф Алексей Орлов под гитару, с припевом "все у нас без берегов, все у нас на грани". И частушки, которые выкрикивает Емелька Пугачев в красной косоворотке - "башкирский маркиз", захлебывающийся в популистской демагогии.
...Когда Екатерина умирает, новый император Павел, ненавидящий родительницу, повторяет повадки отца, полупомешанного Петра. Начинается бег по кругу. Мораль ясна, как в баснях Крылова. Только непонятно, за что Екатерину назвали Великой. Видимо, за благие намерения.
