Истинный "гоголь-моголь"
Нынешний сезон в Свердловском государственном академическом театре музыкальной комедии ознаменовался долгожданной премьерой: 30 октября на суд зрителей предстали "Мертвые души" - мюзикл, презентацией которого театр завершил предыдущий сезон.
Надо сказать, перед ценителями театрального искусства явился истинный "Гоголь-моголь": чего только не намешали в него авторы! Вот уж действительно: "Пошла плясать губерния": тут и литература, и музыка, и танцы... Мир моды - и тот не остался в стороне. Кстати, как раз костюмы в постановке весьма неординарны, а пышные наряды дам в духе классических балов (пусть даже провинциальных) буквально "выдают" свежесть спектакля - впрочем, это не может не радовать глаз. Кроме того, "фестончики", "кружавчики" и прочие детали женских нарядов фактически становятся в постановке отдельной темой, суть которой выражается в лейтмотивной фразе: "Вот до чего доводит мода!".
Особый драматизм и даже трагизм постановке придали? сами мертвые души. В исполнении трижды лауреата премии "Золотая Маска" Эксцентрик-балета Сергея Смирнова. "Души" - танцовщики, одетые в лохмотья и символизирующие умерших крестьян - как ни парадоксально, живут в спектакле собственной жизнью. Как в тексте Гоголя переплетен сюжет и рассуждения автора, так и в новой постановке переплетена сюжетная, земная линия повествования и линия "мертвых душ", состоящая из своеобразных лирических отступлений. Причем если "земная" линия отчетливо выходит в контекст классической русской литературы, то "лирические отступления" позволяют говорить об обращенности постановки в контекст русской культуры и даже философии. Хореография балета Смирнова более чем соответствует самой теме "мертвых душ"; она очень удачно передает дух гоголевских произведений. Более того, именно благодаря этой хореографии, в частности, можно говорить о внутреннем трагизме спектакля.
Впрочем, и основная сюжетная линия - тот еще "Гоголь-микс". Причем к самому Николаю Васильевичу изрядно добавлено. Начинается действо с отсылки к "Ревизору": появляется Хлестаков - как некий прообраз плута. Это демон, подначивающий Чичикова на обман. "Прыгни в дамки!" - вещает Хлестаков, бестелесная тень. "Прыгну в дамки!" - вторит ему Чичиков. Что потом и пытается сделать весь спектакль - по крайней мере, если говорить о фабуле первого действия.
Во втором действии больше внимания уделено любовной линии и сомнениям главного героя, связанным с ней. Здесь сюжет уже откровенно напоминает детектив - когда зритель и не догадывается, как обернется повествование в следующий момент. Причем главной неожиданностью оказывается "оборотничество" Лизоньки, дочери Губернатора. Чичиков вдруг оказывается сам обманут всеми теми, кого хотел "обойти"... и Лизонька, в которую он было влюбился, ведет себя совершенно неоднозначно.
Впрочем, в финале всех ждет хеппи-энд - по крайней мере, тех героев, которые, как выясняется, оказываются вполне положительными - не мертвыми душами.
Иначе завершается линия "мертвых душ". Здесь финал открыт и побуждает к рассуждениям. Возница Селифан озвучивает фрагмент гоголевского текста (на протяжении всего спектакля в "лирических отступлениях" он учится читать). Здесь - и прозрение, и новые искания. Искания, которым нет конца и которыми всегда "страдала" русская литература.
