Императрица со скипетром и микрофоном
К новой премьере Музкомедии более всего применимо понятие "статусность": оно характеризует и персонажей, и постановку, и потенциальных зрителей.
Поразить всех невиданным театральным зрелищем Музкомедия вознамерилась неспроста: в театре полным ходом идет подготовка к грядущему осенью 75−летнему юбилею. Замышляя новый проект, там явно рассчитывали убить сразу нескольких зайцев: вновь изготовить эксклюзив, выпустив четвертую за последние годы "мировую премьеру" (этот показатель серьезно влияет на рейтинг театра); предпринять очередную попытку создания российского мюзикла для дальнейшего штурма "Золотой Маски"; наконец, сделать рифмующийся с именем города роскошный спектакль, на который не стыдно будет приглашать иностранцев, в том числе и гостей надвигающегося ШОСа.
Мюзикл - наше все.
На осуществление амбициозного проекта театр бросил нешуточные силы и невероятные ресурсы. В числе постановщиков "Екатерины Великой" возникли известные и даже модные столичные имена, а солидный бюджет приблизился к затратам знаменитых московских постановок (в кулуарах называют восьмизначную цифру в отечественной валюте). Раскрутку спектакля осуществляли по всем правилам PR-технологий. Интерес публики и СМИ подогревался заранее. Еще зимой в Москве провели презентацию "платья императрицы" от Павла Каплевича, интригующего тканью, секрет изобретения которой он не раскрывает. Затем был превью-показ в театре: актрисы дефилировали в бриллиантовых колье, и под аккомпанемент автора Сергея Дрезнина исполняли фрагменты мюзикла. А майская премьера, которую почтили вниманием первые лица власти и западных консульств, известные персонажи бизнеса и культурной элиты, закончилась party на открытом воздухе с эстрадным оркестром и фейерверком, превратившись в светский раут. Пожалуй, так в Екатеринбурге еще ни одну театральную премьеру не отмечали.
Сам спектакль способен произвести впечатление не только размахом. Хотя это первое, что бросается в глаза. Выстроенная колоссальная многоярусная конструкция создает визуальный образ незыблемой власти - Зимнего дворца, два видео-проектора периодически "оживляют" его живописными ландшафтами всех времен года. Задействована практически вся труппа; для сорока главных персонажей, а также массовки, хора и балета придумано и сделано множество костюмов, париков, обуви, реквизита. На сцене появляются то роскошная карета в натуральную величину, то огромная кровать. В какой-то момент становится ясно: королевство маловато, разгуляться негде.
Либретто известного драматурга Михаила Рощина закручено как стремительный калейдоскоп не столько реальных событий, сколько мифологизированных ситуаций и персонажей вокруг императрицы Екатерины II. Гремучая смесь исторических анекдотов, мелодрамы, сатирических сценок, приправленная мистикой: две Екатерины, юная и зрелая, на протяжении всего спектакля ведут диалог. Но если у Марии Виненковой есть возможность провести свою героиню от наивной милой провинциалки до блистательной повелительницы и тронуть зрителя очередной историей утраченных иллюзий, то Нине Шамбер остается только сохранять в разных сценах державное величие.
В сочиненной композитором партитуре - полный конгломерат музыкальных стилей и жанров: оперная классика, фольклор, православные песнопения, эстрада, джаз, рэп. "Нам внятно все", сказал бы Пушкин. Музыкальный коллаж тем не менее стильно, с выдумкой аранжирован, оркестру (дирижер Борис Нодельман) есть что поиграть, солистам и хору - что попеть и порадовать публику качеством вокала. Традиции "старой и доброй" свердловской оперетты причудливо соединяются с реалиями современного мюзикла, актеры естественно существуют в разных системах. Итог: "Екатерина" - спектакль, где всему нашлось место. Главное - его темп и энергетика. Ошеломленным зрителям остается одно: отдаться на волю бурной фантазии авторов и стремительно перемещаться от эпизода к эпизоду, выстроенным ударно, каждый со своей интонацией, настроением и драматургией. Монтаж, сцепка разнородных элементов стали прерогативой режиссера Нины Чусовой, и сделала она это не по-женски круто. А в тандеме с Татьяной Багановой, танцы которой изобретательны и остроумны, громкий пафос многих сцен оттенен замечательной иронией.
Чтобы за державу было не обидно.
О пафосе - подробнее. То, чего так чуралось наше искусство постперестроечной эпохи, теперь хлещет как долго сдерживаемая вода в плотине. И оказывается, что открытая эмоция - одна из главных составляющих русского искусства. Никакие высокотехнологичные приемы не впечатляют, если не затронуто нечто на уровне сердца. В театре есть много способов "пробить" зрителя. Авторы "Екатерины" отлично пользуются этими средствами манипуляции: в нужном месте дух захватывает, потом смешно и весело, затем щемит до кома в горле, а где положено - веет патриотизмом.
Да, в нашей жизни зазвучала тема державности. Майская театральная премь-ера как-то логично встроилась в один ряд с такими зрелищами, как инаугурация президента, парад на Красной площади, впечатляющие спортивные победы. Вдруг в течение короткого периода всех просто заставили несколько раз остро испытать чувство гордости за страну.
После долгих лет пребывания в депрессии по поводу нашей истории и всего отечественного это наверняка полезно. Хотя, в отличие от футбола-хоккея, где играют по-честному, не все в искусстве (как и в политике) делается чистыми руками. Если фильм о Великой Отечественной войне начинается как серьезный, а заканчивается как боевик про русского лейтенанта-Рембо, то реакция будет обратной. Так и в спектакле есть перебор по части "развесистой клюквы": русские баня, блуд и бунт, русская пьянка с водкой и гармошкой. Хрестоматийно-лакированные видеокартинки, которые можно описывать только литературными штампами: рожь - золотая и колосится, снег - белый и хлопьями, дубрава - презеленая и шумит, тучи по небу - мчатся.
Ясно, что "Екатериной" собрались удивлять за границей (на премьеру понаехало немало иностранных продюсеров), а для тамошнего зрителя стандартные клише "a la russe" как раз впору. Впрочем, каждый театр, выезжающий за кордон, по-разному решает, что там показывать: профессиональное мастерство или "кузькину мать". Национальная самоидентификация в жанре мюзикла одним сюжетом не достигается и вообще так просто не дается. Но в "Екатерине" есть пронзительные сцены. За одну только колыбельную раненым русским воинам (Крестьянка - Ольга Клеин) можно простить все банальности разом.
По тонкому льду.
Последний спектакль Музкомедии поддается анализу и как внятное художественное явление, и как бизнес-проект.
В последнем случае все ясно. Результаты, скорее всего, порадуют: театр оказался в сфере всеобщего внимания, зрители, несомненно, валом повалят, эксперты и критики мимо никак не пройдут, и финансовые вложения в итоге различными дивидендами обернутся.
В творческом смысле претензий "Екатерине" не миновать. Кого-то возмутит псевдоисторический дайджест со сглаженными острыми углами и условными масками вместо реальных героев. Не понравятся вторичность и пестрота музыкального материала. Но, вероятно, за исторической достоверностью нужно идти в музеи и библиотеки, за новой музыкой - в филармонию и консерваторию. Всему свое место. "Екатерина Великая" - не интеллектуальная драма, не многостраничный роман, и даже не передача Эдварда Радзинского. Это музыкально-театральное шоу. С мощным энергетическим зарядом, по которому всегда скучает зритель. Кто сказал, что мюзикл - это не развлечение? "Высокое содержание" часто служит у нас индульгенцией профессиональной беспомощности. Так может лучше порадоваться качественному современному зрелищу, где все (сцена, оркестр, хор, солисты, балет) работает виртуозно? В этом смысле удар равен замаху. Многое удалось и в решении вожделенной задачи - создании русского мюзикла, контуры его видны.
В последние годы спектакли все чаще возникают не как серьезное авторское высказывание, а как результат прагматично просчитанных факторов. Алгоритм их появления заимствован из шоу-индустрии. Безудержное наступление попсы по всем фронтам, включая зрительский вкус, оптимизма не внушает. Однако новой премьере пока удалось пройти по тонкой грани, балансируя между искусством и коммерческим продуктом.
