"Харон, я твоя!"

https://ekburg.tv/articles/sobytija/2019-04-20/kharon_ja_tvoja?fbclid=Iw...

Свердловский театр музыкальной комедии и Ural Opera Ballet стали обладателями трех «Золотых масок». Оперный театр получил спецприз жюри за балет «Пахита», Музкомедия — две маски за спектакль «Орфей & Эвридика»: лучшая мужская роль у Игоря Ладейщикова (Харон), лучшая женская роль у Юлии Дякиной (Эвридика).

В среду, 16 апреля, победителей наградили на исторической сцене Большого театра в Москве. Они уже вернулись в Екатеринбург и получили тысячи поздравлений от поклонников. ЕТВ тоже не остался в стороне и пришел в Театр музыкальной комедии, чтобы лично поздравить Игоря Ладейщикова и Юлию Дякину, а также поговорить с ними о вручении «Золотых масок», тонкостях работы над мюзиклом и о том, что меняется в артисте, когда он получает высшую награду.

— Тяжело ли вам достались «Золотые маски»? И была ли уверенность в том, что вы их получите?

Игорь: Я никогда об этом не размышлял. Представьте, как будто шахтер думает: «Сегодня 15, нет, 20 тонн угля сделаю и обязательно получу золотую каску!» (улыбается) Это не самоцель, хотя очень приятно получить такую награду.

«Золотая маска» зависит не только от умения артиста, от того, как он удачно сыграл в спектакле, или от роли. Многое зависит от людей, которые его оценивают, и от других неизвестных мне моментов. Мои поклонники и поклонницы почему-то очень сильно верили, и я боялся их подвести. Но у меня не было такого чувства, что я точно получу «Золотую маску». Я не владею такой энергией, познаниями, к сожалению, наверное. А может быть, к счастью.

Юлия: Это награда, которую действительно хочется заслужить. А мы работаем не ради нее, мы работаем над спектаклем. Номинация на «Золотую маску» — это уже большое достижение. Жюри смотрит спектакли со всей России. Сначала лонг-лист, потом шот-лист. Если ты попадаешь в него, становишься номинантом — это уже много. Потом мы приезжаем в Москву, показываем спектакли там. Затем идет церемония. Вся Россия занимается тем, что выбирает того самого.

Игорь: Только за это нужно давать «Золотую маску». Представьте, сколько этапов нужно пройти бедным людям (шутка). На самом деле я всегда говорю без кокетства, что эта маска, лично моя, принадлежит Свердловской музкомедии, потому что я абсолютно убежден, что наше искусство коллективное и появляется благодаря художнику, режиссеру, музыке, нашим партнерам. Я как последний элемент: выхожу, и у меня есть возможность показать работу всей команды.

— Почему мюзикл «Орфей и Эвридика» особенный, раз ему дали «Золотую маску»?

Игорь: Тут не угадаешь. В нашем театре много номинированных спектаклей. Но есть спектакли, которые артистом очень любимы, но их не номинируют. Почему, я не могу вам сказать. А есть спектакли, о которых ты думаешь: «Ну, работаем. Хороший спектакль». Я не про «Орфея и Эвридику», а вообще. И вдруг раз, говорят, что столько-то номинаций. Репетируя и начиная работать над спектаклем, я никогда не думал, что могу получить за него «Золотую маску».

— Спектакль «Орфей и Эвридика» понравился вам изначально?

Игорь: Конечно, артиста ведь надо как-то заинтересовать. Если ему интересна его роль, это 85% успеха. Вместе с тем, этот спектакль очень актуальный. Если мы посмотрим его, то увидим, что за кривлянием некоторых персонажей видна модель современного мира, что происходит в стране. Я имею в виду на телевидении и так далее. И всегда хочется чего-то чистого, чего-то натурального, чего-то подлинного, что разрушило бы эту чернь, непонятную сумбурность. Эти отголоски мне лично понятны. Для меня это актуально, злободневно. Поэтому для меня спектакль очень интересен.

Павел Каплевич [отвечал за сценографию и костюмы в спектакле — прим. ЕТВ] — очень талантливый художник. Сложно понять, выдумка это, сказка, аллегория или что-то еще. Каждый сам понимает. Допустим, когда он мне пошил костюм, я подумал: «Как я буду в этом работать?» Это мое ощущение. Люди, которые смотрели на меня, говорили, что я какой-то паук в своем царстве, где все окутано мглой. А кто-то сказал, что я, словно летучая мышь. Когда я распускаю руки, то будто видны перепонки. Ассоциации у людей возникают разные. Это правильно. Будет скучно, если они сядут и будут воспринимать одинаково. Вы можете вообще посмотреть и сказать: «Зачем ему дали „Золотую маску“?»

— Игорь, мечтали ли вы о роли Харона?

Игорь: Нет, конечно же. В моем представлении это все-таки старик. У Журбина рок-опера вышла в 1975 году [Александр Журбин — создатель первой советской рок-оперы — прим. ЕТВ], это была возрастная роль, и я подумал: «Как это вообще получится». Наш режиссер Кирилл Савельевич Стрежнев знал, что он мне сделает не только старика. Будет там и шоумен, и властитель, и так далее. Спектр увеличился. Я никогда не думал, кого буду играть. Но так получилось.

Юлия: Мы не планируем, какие роли хотели бы сыграть. Можно, конечно, хотеть сыграть Анну Каренину или Татьяну Ларину, или Наташу Ростову. Но это же то, что тебе знакомо. В театре все гораздо интереснее. Тебе предлагают то, о чем ты даже подумать не мог. «Орфей и Эвридика» как миф известен всем, но он же совершенно отличается от того спектакля, который вы увидите на сцене. Это не имеет никакого отношения к Древней Греции, богам и помпезности.

— Игорь, похожи ли вы на своего персонажа?

Игорь: Проводник душ! (смеется) Вы знаете, все мы на кого-то похожи. Во всех нас очень много и добра, и других моментов. Все можно найти для персонажа в одном человеке. Поэтому я не то, что похож, но какие-то моменты существуют во мне.

— Юлия, какая она, ваша Эвридика?

Юлия: Эвридика не муза. Это маленький ребенок, зверек, эльф, который ползает по скалам, поет песни о любви, для которого все впервые: капля росы, трава. В первый раз пошла, в первый раз полюбила. Мы, наверное, так не придумаем. Поэтому мы очень любим хороших режиссеров, которые могут из чего-то общеизвестного сделать абсолютно новое и интересное. Такое, что ты сам придумать не мог.

— Самое сложное в ваших ролях?

Игорь: У нас репертуарный театр. Сегодня мы сыграли спектакль, а следующий мы можем сыграть через два или три месяца. Рисунок сложный, декорации сложные, музыка сложная. Особенность в том, чтобы не забыть, чтобы ничего не вылетило из головы, чтобы никому не навредить. Еще моя роль написана для баритона. У меня голос выше. Мне удобнее петь то, что по партитуре ближе к тенору. Приспосабливался.

Юлия: Песню из второго акта «Белые птицы» в исполнении Ирины Понаровской — красивая лирическая ария о трагичной любви. В моем — это жесткий мюзикловый номер практически на пределе собственных вокальных возможностей. На спектаклях бывает, что голос просто срывается, если ты не в достаточно хорошей физической форме или плохо себя чувствуешь. Поэтому в музыкальном пласте было довольно сложно. Я достаточно хорошо знала рок-оперу «Орфей и Эвридика» и было трудно переделать то, что уже прекрасно спето, уложено и любимо в твоей голове. Наш спектакль может быть приквелом ко всемирно известной истории об Орфее и Эвридике. У нас никто не умирает, у нас хэппи-энд. Это история о том, как все зарождалось, как появились Орфей и Эвридика.

А так я не умею говорить, что было для меня самое сложное, потому что я не особо опытная актриса. Для меня каждая роль сложная. В каждой роли есть этот момент переступления через саму себя.

— Что вы чувствовали перед награждением?

Игорь: Когда объявляли победителей, я больше волновался за тех, кто держал за нас кулачки, ведь я-то переживу, а они надеются, бедные. А тут раз! И может не получиться. Слава Богу, что получилось.

Церемония очень большая. Она идет три часа. И там одно из двух: либо ты очень устал и волнение уже все ушло, либо копится, копится. Но что я заметил на сцене Большого театра: ты, человек нормального роста, встаешь, идешь, идешь через оркестровую яму и, как только попадаешь на сцену Большого театра, становишься маленьким человечком. Настолько она большая, эта сцена.

Юлия: Было с ума сойти, как волнительно! Я помню, как открываю афишу и вижу, первая идет главная женская роль в музыкальном театре. Сижу и думаю: «Это сейчас либо получить маску, обрадоваться, и потом тебе не будет дела ни до чего, либо не получить маску и сидеть грустная всю церемонию». Это были такие маленькие мысли, которыми я делилась со своим коллегой Никитой Кружилиным [приглашенный солист, сыгравший Орфея в спектакле — прим. ЕТВ]. И тут сразу начинается: «Главная женская роль — Юлия Дякина!» Восторг. Словно молнией прошибло. Это было дико страшно. Я не ожидала. Я никогда не была номинирована на «Золотую маску». Кроме того, я самый молодой номинант в этом году. Я не кокетничаю, когда говорю, что не рассчитывала на эту награду, потому что это высшая награда в нашей стране. Ее люди годами добиваются.

Нам подарили кучу подарков. У меня было два огромных пакета. Я была настолько растеряна, что пошла с этими пакетами на банкет. Мне было очень неудобно и тяжело, пока ко мне не подошел мой друг и не сказал: «Пожалуйста, сдай их в гардероб». У меня даже мысли не возникло, что пакеты можно оставить там, и с ними ничего не случится. Полный астрал.

Для девочки, наверное, это наиболее важно, потому что, когда я узнала, что я — номинант на исторической сцене Большого театра, то специально сшила себе платье, подобрала аксессуары. Выпускной, свадьба, награждение «Золотой маской» — три главные события в жизни артистки! (смеется)

— Как вас встретили дома?

Игорь: В Москве оказалось тепло, а здесь холодно, когда мы прилетели. Я как-то немножечко испугался. Думаю: «Боже ты мой. Ладно, туда-то без маски, а обратно с ней. Надо обязательно долететь». А тут еще турбулентность. Я в таком состоянии пришел домой, а там моя семья, торт в форме огромной шляпы, на шляпе — золотая маска и надпись «Я твоя, Харон». На самом деле персонаж Фортуна на протяжении всего времени поет: «Я твоя, Орфей». Я все это оценил. Было невероятно здорово. Торт очень вкусный, приличный. Называется «Пьяная вишня».

Юлия: Я своей маской пока еще никому не хвасталась. Прилетела и сразу же отработала спектакль после самолета сегодня с утра [имеется в виду 18 апреля — прим. ЕТВ]. Родителям покажу, конечно. Меня спрашивают, оставлю ли я ее в театре. Пока моя маска будет жить со мной, потом посмотрим. Но другим ведь тоже интересно поглядеть. Я сама сидела и разглядывала ее, вцепилась на церемонии и не знала, куда нести.

— Что меняется в артисте после вручения «Золотой маски»?

Игорь: У нормального человека ничего не меняется. Это просто очень приятно. Наоборот, она говорит тебе и дает понять, что есть определенный уровень, и ты должен соответствовать ему во всем: и в актерском мастерстве, и в понятии человечности.

Юлия: Я с Игорем абсолютно согласна. Если человек адекватный, то ничего не меняется, но… Когда у тебя эта награда уже есть, это не дает твоей планке опускаться ниже. Ее нужно было заслужить, и теперь ее нужно оправдать в дальнейшей своей работе. У тебя теперь везде будет подписано «лауреат премии «Золотая маска». Это гарант того, что ты обязан быть хорошим артистом.

— Как вы отреагировали на вручение «Золотой маски» Кириллу Серебренникову?

Игорь: Были люди, которые встали и закричали: «Браво!» Но поскольку я, каюсь, аполитичен, то вообще стараюсь не смотреть телевизор за редким исключением. Я не следил за этой историей, если честно. Я знаю, что есть такие проблемы и были. Но я не знаю правду. И ее никто не узнает. Нам говорят то, что мы хотим слышать. И кому это выгодно. Я не могу ответить на этот вопрос. Я не смотрел спектакли, которые он ставил. Врать я не хочу.

Юлия: Я также далека от политики, но в отличие от Игоря я смотрела спектакли Кирилла Серебрянникова в МХТ, в Гоголь-центре, но не те, за которые он получил награды. Мне очень нравятся его работы. Я не знакома с ним лично. Не вдавалась в политическую стезю. Я знаю, насколько переживали люди, которые с ним знакомы. Мне просто очень нравятся его работы. Я его поздравляю, не имея к этому никакой политической подоплеки совершенно.

Например, спектакль «Человек-подушка» [одна из работ Кирилла Серебренникова — прим. ЕТВ]… Я рыдала просто. Четыре часа, абсолютно страшная история, жуткая. Меня наизнанку вывернуло, я рыдала так, что после спектакля пошла по Москве пешком, потому что просто не могла себя успокоить, настолько меня это задело. Значит, это работает. Значит, это талантливо. Поэтому какая разница, что относится к политике, если искусство талантливо.

— По-вашему, Екатеринбург — театральный город?

Игорь: Конечно! Третий. Так говорят по крайней мере. По количеству театров Екатеринбург считается третьим городом после Санкт-Петербурга и Москвы. У нас очень сильные театры.

Юлия: Естественно. Поскольку мы работаем с режиссерами и хореографами из той же Москвы, я знаю, что они обожают Екатеринбург и наш театр. Много слов слышу вроде «ваш театр — это лучшее, что есть в стране в нашем жанре». С нами стремятся работать именно потому, что мы находимся на том уровне, которого в стране мало. Я хожу по нашим театрам и знаю, что у нас ставят спектакли очень высокого уровня. Наши спектакли… Таких в России больше нет. Наши мировые премьеры — это достояние всероссийского масштаба. Поэтому мы молодцы.

ЕТВ благодарит Свердловский театр музкомедии за возможность встретиться с артистами.

Фото: Дмитрий Дубинский / goldenmask.ru