Гоголь-моголь
Творчество Гоголя обжито не только кинематографом и драмой. Как выясняется, и музыкальному театру есть что добавить к сценической гоголиаде.
Только за последние годы появились и свежие интерпретации опер отечественных классиков на гоголевские сюжеты, и новые сочинения. Среди дежурных "юбилейных" спектаклей встречаются и те, что инспирированы отнюдь не только 200-летием писателя. "Майская ночь" московского Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, где гоголевская Малороссия прорастает хрущевской Украиной, цветущей и упоительной, но не без страшилок. Или недавняя премьера "Женитьба и другие ужасы" в Центре оперного пения Вишневской, где по-новому вгляделись в поэтику великого мистика и абсурдиста. Мариинский театр весной осуществил довольно смелый проект "Гоголиада": молодые композиторы Светлана Нестерова, Анастасия Беспалова и Вячеслав Круглик, победив в конкурсе, получили возможность реализовать свои замыслы на академической сцене с помощью таких же новичков в режиссуре и сценографии. Наблюдать, как современная творческая поросль трактует великого классика (одноактные оперы "Тяжба", "Шпонька" и "Коляска"), было как минимум любопытно, хотя, на мой вкус, как раз смелости неофитам и не хватило.
Зато у маститых нет-нет да и возникнет желание пообщаться с Гоголем "на дружеской ноге". Так в опере "Ревизор", поставленной в Новосибирске, Владимир Дашкевич и Юлий Ким досочинили классика, добавили многих персонажей, а некоторых переосмыслили (к примеру, Марья Антоновна у них обликом и сутью - вылитая Татьяна Ларина вперемежку с Лизой из "Пиковой дамы"). А главное, придумали апокалиптический финал в духе народно-хоровых драм, где с несчастным Хлестаковым жестоко расправляются, а потом за это расплачиваются.
В самом последнем проекте в Екатеринбурге, где сыграли очередную мировую премьеру, текст Гоголя - тоже лишь трамплин, платформа, импульс. Впрочем, что можно вообразить, услышав словосочетание "Мертвые души" - и музыкальная комедия? Нечто разоблачительно-сатирическое, череду шаржированных гоголевских помещиков, непритязательные музыкальные иллюстрации к сюжету с непременной долей куплетов и канканов. В советское время спектакли по классике в этом жанре так и создавались: никаких вольностей, на них спокойно можно было вести школьников. Но и новых смыслов тоже - никаких.
Композитор же Александр Пантыкин с поэтом Константином Рубинским сочинили историю "по мотивам": в губернский город N по совету приятеля прибывает молодой человек, наделенный умом, способностями, но стесненный в средствах чрезвычайно. Это, понятное дело, Павел Иванович Чичиков (Евгений Зайцев во фраке "брусничного цвета с искрой", так напоминающем о недавних малиновых пиджаках). А вот рекомендации он получил от... Ивана Александровича Хлестакова. Такова завязка.
А дальше знакомый сюжет помчится другой дорогой, почти в детективном духе разворачивая перед нами подноготную знакомых коллизий и персонажей. Все на местах - но многих не узнать! Губернатор (Александр Копылов) с чиновниками к встрече с приезжим будет отлично подготовлен, и еще неизвестно, кто кого обыграет. Хороша эпизодическая у Гоголя губернаторская дочка (Мария Виненкова) - длинную вереницу героинь русской классики под грифом "бедная Лиза" эта девица пополнять собой явно не собирается. Да и Ноздре (Владимир Алексеев) не так прост. А уж кто, цитируя писателя, "совершенно другой человек", - так это кучер Селифан (Павел Дралов). Носитель народной мудрости, тянущийся к просвещению, на протяжении всего спектакля он ходит с книгой (Гоголя, разумеется!), пытаясь выучиться чтению.
Режиссер Кирилл Стрежнев лихо закручивает фантасмагорию с неожиданным финалом. Визуальное решение (художник Сергей Александров) развивает метафору уходящей вдаль дороги. Она же - труба, воронка, коридор... ассоциаций много, суть одна: на ней внезапно появятся и в неизвестность канут все главные герои. Как и пластически решенные "мертвые души" (артисты "Эксцентрик-балета" в хореографии Сергея Смирнова").
Жанр на афише определен как "гоголь-моголь в 2 актах". Хорошо иметь классика с "игровой" фамилией, но обозначение жанру придумать все же придется, на первый взгляд - микс, не оперетта, не мюзикл. Разговоров - минимум, драматургия и формы - вполне оперные. В музыке Пантыкина полно аллюзий и намеков, хотя собственно цитат всего ничего: фрагмент из "Сорочинской ярмарки", мотивчик из Phantom of the Opera и щедринская гармония из одноименной оперы. Нет и чистых шлягеров, за исключением ударной темы: "Пойдет писать губерния!", зато есть впечатление серьезного авторского высказывания. Оркестр, хор и солисты (дирижер - Борис Нодельман) исполняют все это с явным наслаждением. Замечателен текст, в нем много собственно Гоголя, а в стихах - удачных образов и рифм: "Он хорош без дураков, и умом, и личиком! Это вам не Хлестаков. Пал Иваныч Чичиков!"
Веселить своих зрителей Сверд ловский театр музыкальной комедии умел всегда. Но в последние годы он не хочет только смешить и развлекать, а рассчитывает на разговор о важном. Новосибирский "Ревизор", при всей серьезности замысла и грандиозности с точки зрения положенных сил, просто задавил назидательным пафосом. Но с помощью указующего перста разговор в наши дни уже не получается. В екатеринбургских "Мертвых душах" все иначе: легко, непринужденно, играючи. Иногда даже с перебором. Ясно, что театр не школьную программу по литературе иллюстрирует, а фантазирует мифологему под названием "Гоголь". Для многих режиссеров сегодня вся мировая классика - как бабушкин сундук: перемешивать его содержимое, играть его несметными сокровищами - их любимое занятие. И пусть говорят, что постмодернистские забавы остались в прошлом веке. Есть игры, наиграться в которые невозможно. И рецензировать этот спектакль хочется в его же манере: не так уж и "скучно жить на этом свете, господа!".
