"Фигаро" покидает ад
Екатеринбургский академический театр музыкальной комедии после долгого творческого "поста" наконец-то разразился премьерой: публика увидела мюзикл А. Тровайоли "Черт и девственница". Название, в общем, интригующее, как и интернациональная "смесь" американского жанра, итальянского композитора и русских постановщиков. Сделать классное шоу во время засилия видеопродукции того же жанра, да еще и в кризисно-российской действительности - это дорогого стоит.
"Черт и девственница" - не первое знакомство театра с произведениями Армандо Тровайоли и драматургами Иайя Фиастри и Бернардино Дзаппони. С 1988 года в репертуаре спектакль "Конец света" этих же авторов в переводе Тамары Скуй. Таким образом, можно говорить о "дилогии" Тровайоли на сцене Екатеринбургской музкомедии. Оба спектакля объединены не только авторством, но и темой: любовь, ее победительная сила. Тема, можно сказать, банальная, а можно иначе - вечная.
Мюзикл - дитя американской культуры, синтетический жанр, где сплетаются почти все виды искусства: драма, музыка, танец, живопись. Все усилия направлены на эмоциональный отклик публики. Это - праздник ярких красок. И наши актеры прекрасно прочувствовали в американской форме чисто итальянский колорит, юмор, характеры героев. Сюжет, в общем, не блещет оригинальностью: владыка ада, Сатана, отправляет одного их своих слуг к девственнице Аделине, которой... 80 лет. Черт убеждает Аделину вернуться во времена молодости (кстати, название мюзикла в итальянском оригинале переводиться примерно так: "Если бы время повернулось вспять") с тем, чтобы восполнить "существенный недостаток". И, конечно же, Черт сам влюбляется в девушку... Это - общая канва разворачивающейся интриги: скорее, повод для самых различных комедийных ситуация и трюков.
При всей рискованной фривольности истории постановщики сумели проявить и вкус, и такт. Собственно, все двусмысленные сцены обыграны комедийно (например, перевоплощение Владимира Смолина - Черта в статую святой), и публика хохочет, а не смущенно хихикает в кулачок. Хороший характерный дуэт составляют Лалла (мать Аделины) - Галина Петрова и Клеофе - Татьяна Скалецкая. Именно в этой паре и воплотились тот бурный итальянский темперамент, бешеная жестикуляция - но в противовес Аделине с ее стремлением к настоящей любви, а не к богатому скучающему Князю. На премьере публика присутствовала на рождении новой солистки: Елена Маленьких сыграла свою первую роль в амплуа "примадонны". О блеске говорить пока рано, но ее Аделина - очень добротно "сделанная" роль, имеющая внутренний нерв. Особенно удачным получился второй акт. На карту поставлена жизнь Черта (уже ею любимого), и Аделина начинает активно действовать. Вообще, такие действенные фрагменты прозвучали и у солистов, и у хора, и у оркестра гораздо убедительнее, нежели лирические.
По музыкальному материалу мюзикл очень сложен: чего стоят только сцена рынка - для хора и ария "про луковку" - для Черта. Тровайоли здесь явно цитирует Россини (каватина Фигаро), а поскольку этот номер труден и для оперных певцов, то перед Владимиром Смолиным после "луковки" просто хочется снять шляпу. И не только за эту арию. Спектакль идет около двух с половиной часов, и почти все это время Смолин - Черт на сцене. Он, как пружина, управляет всем действием: он стремительно залезает на самый верх по декорации и, за долю секунды успокоив дыхание, поет кантилену. По его воле происходят превращения, он будоражит, волнует, смеется, ругается... Владимир Смолин играет здесь своего, "мюзиклового" Фигаро: "Фигаро тут, Фигаро там...". И заражает энергией всех исполнителей, кроме, увы, балета.
Наверное, это сторона спектакля - сейчас пока - наиболее слабая. Если хоровые сцены, при их неизбежной статичности все-таки подчинены общему замыслу и действия (рынок, казнь Черта), то о хореографических эпизодах этого не скажешь. Они несколько "тормозят" действие, становясь не моментами осмысления (как хоровые сцены), а откровенно вставными номерами. Челябинские хореографы Ольга и Владимир Пони по каким-то причинам не решились отойти от стандартного "эстрадного" набора: сцена бала у Князя - тому подтверждение. Исключением, правда, стало начало второго акта - "Ад", где очаровательные чертовки в черно-красных костюмах поют (хор, разумеется, помогает), танцуют и при этом не мешают выяснению отношений Черта и Сатаны, отдавая предпочтение последнему. Это сцена, пожалуй, одна из самых красивых во всем спектакле - и по художественному оформлению Сергея Александрова, и по хоровому исполнению (хормейстер - Анна Емельянова), и по драматической игре актеров.
Мюзикл - очень сложный жанр, прежде всего потому, что он изначально ориентирован на пестроту всех составляющих: музыка, пластика, актерская игра. И главное - не "потерять" спектакль за всем этим блестящим калейдоскопом, суметь качественно обработать каждую грань и затем вставить ее в целое, в общую мозаику. Это и удалось постановщикам - режиссеру Кириллу Стрежневу и дирижеру Борису Нодельману. А зрители получили весенний "подарок": заряд энергии, света и всепобеждающей силы любви. Совсем не адской, а доброй.
