Даешь русский мюзикл
Этой весной на Театр музыкальной комедии вновь просыпался золотой дождь всевозможных наград. Прямо-таки ливень. Постановка музыкального спектакля по Гоголю "Мертвые души" сначала была десятикратно номинирована на Национальную театральную премию и в итоге получила четыре "Золотые маски". Лучшим признан сам спектакль, а также его авторы: композитор Александр Пантыкин, режиссер Кирилл Стрежнев и дирижер Борис Нодельман. Затем театр удачно выступил на всероссийском фестивале-конкурсе "Арлекин" с детским мюзиклом "Кошка", получив одну из премий. И уже совсем недавно та же авторская команда "Мертвых душ" плюс либреттист Константин Рубинский и артист Евгений Зайцев (исполнитель роли Чичикова) стали лауреатами Губернаторской премии Свердловской области.
Взятую на "Золотой маске" высоту в некоторых СМИ пытались принизить (якобы соревноваться особенно не с кем) или просто не заметить. Хотя ни один спектакль в нынешней конкурсной программе кроме "Мертвых душ" - ни в драме, ни в опере, ни в балете - четырех наград не удостоился. Екатеринбургская постановка стала единственной, сумевшей продемонстрировать гармонию и высокий уровень всех компонентов.
Достижениям Музкомедии впору изумляться, но если вглядеться пристальнее, можно обнаружить немало закономерностей.
Гоголь-моголь
Фестивали уровня "Золотой маски" предпочитают театральную новизну. В этом смысле "Мертвые души" попадают в тренд идеально. Начнем с того, Гоголь здесь - не икона, а живой современный автор, чьи прозорливые диагнозы и жесткие вопросы актуальны как никогда. А потому постановка - отнюдь не плоская (с канканами да куплетами) иллюстрация к школьной программе. Сюжет с детективной интригой летит другой дорогой, прежних героев не узнать, куража и веселья предостаточно. Но поразмыслить все же есть шанс. Особенно в финале, когда после всех фантастических перипетий услышим сакраментальное: "Куда несешься ты? Дай ответ?". Жанр спектакля обозначен игриво - "гоголь-моголь" (благо, автор с говорящей фамилией). Но кажется, сами авторы в растерянности от того, что наворотили: не оперетта, не мюзикл в его классическом обличье, не драмспектакль с музыкальными и танцевальными вставками. Чистых шлягеров практически нет за исключением ударной темы "Пойдет писать губерния!", зато непрерывный ток действа пульсирует как в опере. Сам композитор позже предложил именовать жанр лайт-оперой (от англ. light - легкий). В любом случае "Мертвые души" - новое слово в так называемом "легком жанре". Отдающие нафталином приметы "старой доброй оперетты" наконец-то исчезли. Здесь все иное - проблематика, музыкальный стиль, исполнение.
Стратегия
За последние несколько лет "Мертвые души" стали шестой, а "Кошка" - уже седьмой постановкой театра, осуществленной впервые. То есть мировой премьерой. Как в далекие времена, когда театр называли "лабораторий советской оперетты", сегодня в Музкоме отчаянно экспериментируют. Начиная с 2004 года, ровно раз в год в афише появляются абсолютно новые названия. Сначала была "Ночь открытых дверей" Евгения Кармазина-Константина Рубинского по Диккенсу, затем к юбилею Победы военная история "Храни меня, любимая" Пантыкина. В следующем сезоне московский режиссер Дмитрий Белов выпустил нечто невиданное: джаз-роковый ремикс оперы Моцарта "Свадьба Фигаро". Заставив распроститься со многими стереотипами и приведя в театр новую актерскую команду, он соединил в крутой коктейль энергетику клубных ритмов и высокую классику позапозапрошлого века. После "Figaro" многим захотелось последовать пушкинскому совету: "Откупори шампанского бутылку иль перечти "Женитьбу Фигаро"... Мюзикл с оригинальным названием www.cиликоновая дура.net продолжил разговор с молодежной аудиторией, хоть и спорили о нем до хрипоты. А потом пришло время исторического блокбастера "Екатерина Великая" Сергея Дрезнина в столичном постановочном размахе . "Мертвые души" и мюзикл о кошке-инопланетянке на сегодня замыкают (но не обрывают - впереди планов громадье) линию новых спектаклей.
Помнится, еще в 90-е годы театр жил как все, то есть трудно. Скорее выживал. Но затем изменения начались буквально на глазах. Новую репертуарную стратегию предложил и стал последовательно осуществлять Михаил Сафронов, по должности - директор театра, по сути - продюсер, мотор и движущая сила главных процессов. По его рецептуре, успешный театр - это здоровая атмосфера и примат творчества над коммерцией, с главрежем Кириллом Стрежневым они работают в связке. Всегда приветствуются здоровые амбиции, подкрепленные профессионализмом. А главное - постоянное обновление. При Сафронове Музком стал своего рода музыкально-театральным холдингом. Под его крышей помимо основной труппы: солистов, артистов балета, хора и оркестра театра, дружно живут еще несколько самостоятельных творческих образований - ансамбль народных инструментов "Изумруд", детская вокально-хореографическая студия, один из лучших коллективов современного танца "Эксцентрик-балет Сергея Смирнова". Задачу реформировать жанр, некогда популярный, но сегодня плетущийся в хвосте театрального процесса, произвести смену зрительских поколений решают старым и проверенным способом - созданием оригинальных спектаклей, сделанных с нулевого цикла, от работы с композиторами и либреттистами до выпуска премьеры.
Контекст
Что интересно, Свердловская музкомедия не только спектакли выпускает, но и делает все для поднятия творческого тонуса, создания благоприятной атмосферы, в конце концов, для интеллектуальной рефлексии процесса.
Екатеринбург в последнее время не раз становился эпицентром активности: сначала международный фестиваль имени Кальмана, затем уже трижды проведенный Конкурс молодых артистов оперетты и мюзикла им. Владимира Курочкина, международный конгресс "Музыкальный театр: оперетта и мюзикл сегодня". Затем театр стал площадкой и принял на себя все основные оргзаботы по проведению в Екатеринбурге, признанной столице contemporary dance, фестиваля современного танца "На грани". А этой весной перед выступлением в Москве Сафронов затеял недельные гастроли в Петербурге с четырьмя последними премьерами: зал театра Санкт-Петербургской музкомедии, что на Итальянской улице, рядом с Филармонией, ломился под наплывом желающих. Но и это еще не все. В питерском Доме актера прошел Круглый стол по проблемам российского мюзикла, собравший около сотни специалистов из разных уголков бывшего Союза. Рассуждали-спорили о многом: о самоопределении жанра, о терминологии, о проблемах и перспективах.
Жанр
Сегодня жанр музыкального спектакля - лакомый кусок и поле перекрестных интересов самых разных сил. На мюзикл сплошь и рядом покушаются в драматических театрах, подчас не имея для этого самого необходимого - качественного оркестра и поющих актеров. В некоторых оперных наоборот, ищут пути к зрительскому сердцу через упрощение и доступность. Кроме обычных стационарных трупп, где властвует его величество русский репертуарный театр, еще в конце 90-х были предприняты попытки перенять бродвейские технологии изготовления мюзикла. Все делается вроде по-американски: сначала деньги, затем площадка, актерский кастинг, создание продукта и ежедневный прокат, пока есть зрительский спрос. Но истинных достижений немного: знаменитый "Норд-Ост", чья жизнь прервалась событиями на Дубровке, по-прежнему недосягаем. Есть еще один путь: несколько московских компаний занимаются производством русских версий импортного продукта. Это когда спектакль переносится ровно в том виде, как он играется по всему миру. Шаг вправо, шаг влево - расстрел, в том смысле, что авторскими правами здесь защищено все. Лишенные воздуха импровизации русские актеры, как правило, чахнут, в итоге западный секонд-хенд по сходной цене особых успехов, финансовых том числе, не приносит.
Но существование рядом двух абсолютно разных экономических и сущностных моделей музыкального спектакля - в его российской версии репертуарного театра и прокатных компаний - вносит серьезную интригу. Есть опасение, что здоровой конкуренции не получится, соревнование театральных идей и новаторских поисков сменит банальная борьба бюджетов. Кстати, совсем недавно стало известно, что осенью в Москве, в здании легендарной "Горбушки", открывается театр русского мюзикла. О творческой программе пока мало известно, но колоссальный опыт и оргресурс таких тяжеловесов, как продюсер Давид Смелянский и бывший министр культуры, телеведущий Михаил Швыдкой (они возглавят предприятие), дают основание думать, что все будет по-взрослому. Во всяком случае, в прошлом году те же четыре "Золотые маски" достались спектаклю "Продюсеры", российской адаптации американского мюзикла Мела Брукса, осуществленной в театре Александра Калягина "Et Cetera", где продюсером выступал тот же Смелянский. Думается, успех постановки был обеспечен помимо всего прочего слиянием принципов заокеанского мюзикла и русского театра.
Что в итоге
Современный контекст жизни екатеринбургского театра богат и разнообразен, и соревноваться ему уж точно есть с кем.
А на вопрос, появился ли в родных палестинах желанный отечественный мюзикл, можно отвечать утвердительно, как бы ни именовался сей жанровый гибрид. Его черты просвечивают четко. Сюжет, связанный либо с нашей историей, либо с большой литературой, чьи герои хорошо известны. Так уж мы устроены: литературоцентризм русской художественной жизни - давнишний факт. По структуре такой спектакль намного сложнее обычной нарезки из скетчей и музыкальных номеров. Здесь нужен современный саунд, аранжировки - все, как полагается. Он не выносит хореографии в виде подтанцовок: танец - одно из главных выразительных средств. Сцена должна быть одета по моде и к лицу, световая партитура просчитана до мелочей. Спецэффекты? С этим сложнее. Но есть желание поразить размахом, иногда - роскошью. Одно из главных условий - сыгранный ансамбль актеров-универсалов, равно владеющих приемами драматической игры, микрофонного пения и пластики. У лучших из современных постановок есть отчетливое желание отмежеваться от шоу-бизнеса, от потакания низкому вкусу и попсовому репертуару. В идеале спектакль рождается как авторское послание, а не просто как продукт для продажи. Жизнеспособность его зависит от многих обстоятельств, но главный фактор всегда один - талант. И успешна постановка лишь тогда, когда бродвейским технологиям и поточному конвейеру противостоит не доморощенная кустарщина, а тонкая ручная работа по индивидуальному образцу.
