Боккаччо. "Пусть гений твой сияет"
В Театре музыкальной комедии состоялась премьера оперетты австрийского композитора Франца фон Зуппе «Боккаччо» (1879). Либреттисты Фридрих Целле и Рихард Жене сюжетно объединили несколько новелл из знаменитого «Декамерона», а главным героем сделали самого писателя.
Учитывая, что этот музыкальный опус практически не известен в России (ставился последний раз в середине XX в.) и за ним не тянется шлейф «неприкасаемого», автор русского либретто Константин Рубинский сделал сюжет более многослойным и актуальным. За основу взят принцип «театра в театре». Есть непосредственно оперетта Зуппе. Ее, сидя в зале, «режиссирует» сам композитор. С ним вступает в диалог (а точнее, спор) Боккаччо, который периодически выходит из роли персонажа, заявляя о своих авторских правах, а также, «ставя на паузу» действие, «комментирует» происходящее, делая концептуально важные высказывания. В финале композитор «заигрывается»: сам решает стать Королем (т.е. персонажем своей оперетты), чтобы женится на Фиаметте – возлюбленной Боккаччо. Тогда писатель занимает его место, беря бразды правления действием в свои руки: подает реплики героям, указывает, чей выход. В итоге, счастливого финала, столь характерного для оперетты, нет! И финал совершенно не тот, что предполагался у немецких либреттистов. Такое параллельное существование на сцене реального произведения и фантазийной контроверзы двух Художников, а также расширение рамок художественного времени (здесь тесно переплетены XIV, XIX и XXI века) дают невероятный объем. Вечные вопросы, благодаря блестящим ироничным текстам Константина Рубинского, очень убедительно драматургически резонируют с проблемами сегодняшними: власть и народ, свобода творчества, «оскорбление чувств всех чувствующих», образование (чтение книг), отношения женщин и мужчин и т.д.
Режиссер Филипп Разенков (в апреле этого года ставший Лауреатом Национальной театральной премии «Золотая маска») предложил весьма неожиданную для нашего времени интерпретацию оперетты – оставил время действия там, где оно предполагалось авторами, – в XIV веке. И когда открывается занавес, перед взором зрителя возникает одна из площадей Флоренции с высящейся по центру колонной, вокруг которой застыли герои спектакля – эта картина, будто вышедшая из-под кисти художника раннего Возрождения, вызывает культурный шок (со знаком плюс), настолько она прекрасна! И что ни декорация, покрытая фресками, то музейное полотно. Создал это великолепие художник-постановщик Эрнст Гейдебрехт (обладатель «Золотой маски», 2009), который в 1980-х годах вместе с режиссером Александром Тителем и дирижером Евгением Бражником в Свердловском академическом театре оперы и балета ставил прогремевшие на весь Союз спектакли, заставившие тогда говорить о «свердловском феномене». Look от художника по костюмам Алины Варнава, передающий дух эпохи, очень гармонично вписывается в это пространство. Сочный вихрь сложных, красивых по цвету и крою костюмов просто завораживает. Итак, с одной стороны, в спектакле есть чудесная стилизация, а с другой, когда речь заходит о любви, герои будто «изымаются» из времени и пространства потоками сине-зеленых световых лучей (художник по свету Ирина Вторникова) и растворяются в космосе чувства, не имеющего границ.
Однако создатели спектакля стремились не просто визуально воссоздать XIV век, а поиграть в эту эпоху. Потому режиссер по пластике и хореограф Татьяна Безменова отчасти дает намеки на некие старинные танцы-шествия (например, в статичных проходах горожан) или характерные движения итальянских народных танцев, но не это главное. Любое пластическое выражение здесь является, если угодно, параллельной инсценировкой сюжета, за которой тоже очень интересно наблюдать. Здесь нет вставных танцевальных номеров, но есть своя сквозная пластическая драматургия, в том числе, хора и балета. И отдельной «красной нитью» сюжет пронизывают два немых уморительных персонажа – Ангелы (придуманные режиссером), которые «ведут» практически весь спектакль: Белый (в разных составах – Артем Колзин и Михаил Паршин) и Черный (Антон Дирин и Константин Кокорин). Они, как истинные ангелы-хранители, на подхвате у всех героев: например, им достается от дерущейся толпы, они предоставляю героям-любовникам перо и бумагу, подбрасывают их записочки замужним дамам, которые потом этих ангелов изматывают, как «наглядный материал», когда поют о райском садике, где расцветают страсти и грех. Даже с нами (публикой) они терпеливо на авансцене слушают длинную увертюру к 3 акту (по Зуппе) и очень смешно отыгрывают свою непосредственную реакцию на нее. А в финале уходят вслед за Боккаччо в Вечность вверх по винтовой лестнице, которая вряд ли случайно очень напоминает башню Татлина. К слову, архитектор назвал сооружение «Памятником III Коммунистическому Интернационалу» и посвятил его не только социальной революции начала XX века, но сделал, как пишут исследователи, символом революционного прорыва в развитии человечества.
Боккаччо в спектакле как раз отводится роль творца, совершившего прорыв в области литературы, и опередившего свое время. Но в сюжете этот пафос снимается. Лишь в спорах с Зуппе и монологах наедине с собою он размышляет об этом серьезно. Прекрасны оба исполнителя главной роли: и Антон Сергеев, и Евгений Елпашев – каждый по-своему очень обаятелен, горяч, страстен и убедителен. А вот другой творец – композитор Зуппе (великолепные Владимир Смолин и Александр Копылов) здесь представлен как сатирический персонаж, сочиняющий «ванильную» музыку для «картонных» персонажей. Понятно, что это исключительно драматургический ход, отражающий обывательское представление о жанре, однако хотелось бы «заступиться» за композитора.
В его оперетте «горячий» итальянский колорит сочетается с мягким, обволакивающими венским изяществом. У всех героев очень яркие музыкальные характеристики. Здесь совершенно хитовые ансамбли (серенада с подпевочкой «фиру-фиру-ли», очень смешно «инсценированный» вальсок «Мы мужики», ироничные куплеты «Ты в школе умные книжечки, толстые книжечки не открывал» и т.д.). Параллельно с этим комикованием существует лирический музыкальный пласт, в котором есть место теме любви Боккаччо и Фиаметты (Анастасия Ермолаева и Ксения Устьянцева – классические «голубые героини» с хрустальной чистоты голосами). В «Боккаччо» чисто опереточные номера перемежаются с фактически оперными. Сцена, где Беатриче (обольстительные рыжие бестии Маргарита Левицкая и Ольга Балашова) в притворной истерике поет о мнимом вторжении в ее дом двух незнакомцев – просто прямой отсыл к моцартовской Донне Анне, только что подвергшей нападению Дон Жуана и потерявшей отца, спето, пусть в пародийном варианте, но с тем же градусом трагедийности. Или, например, большая сцена в саду, где Боккаччо дурит Ламбертуччо, заявляет, что одна из яблонь (красивое ажурное древо познания с огромными зелеными плодами искушения) волшебная и с нее видятся невероятные любовные истории (впрочем, вполне реальные). Она сходна по своей атмосфере пьянящей любовной лихорадки, попытке хоть на время нарушить старый порядок, вырваться из обыденности – с ночной сценой в саду в моцартовской же «Свадьбы Фигаро». Партитура «Боккаччо» изобилует динамичными развитыми музыкальными сценами с большими ансамблями и хором (который, благодаря работе хормейстера Светланы Асуевой, в спектакле звучит мощно) и монументальными финалами практически вердиевского масштаба (чего стоит сцена сжигания книг Боккаччо)! Все это блестит и переливается разными красками под вдохновенным управлением дирижера Бориса Нодельмана (Лауреата Премии «Золотая маска»). Стоит отметить, что в финале либреттист все-таки «реабилитирует» композитора и делает заслуженный комплимент театру, вкладывая слова в уста героев:
– Господин Зуппе, а у вас получилась не оперетта, а настоящая опера. Такая драматичная музыка, такие нешуточные страсти! Финал без свадьбы – такое возможно только в опере.
– А почему она идет в театре муз. комедии?
– Да потому что это очень разносторонний театр!
И не поспоришь! Но вернемся к спектаклю. Эти реплики принадлежали героям, которых Константин Рубинский «повысил в должности». Некогда цирюльник Скальца стал епископом (Олег Прохоров и Леонид Чугунников) и обзавелся неофициальной женой («когда очень хочется, то можно») – уже известной нам Беатриче. Бочар Лотеринги избрался в сенаторы (Николай Капленко и Владимир Фомин), а его жена Изабелла (Татьяна Мокроусова и Наталья Пичурина) по воле режиссера превратилась в стерву, которая ненавидит всех мужчин (ну… почти всех…) и лупит затравленного супруга. А бакалейщик Ламбертуччо выбился в судьи (Игорь Ладейщиков и Никита Туров). Его корпулентная жена Перонелла (Ирина Гриневич и Светлана Кадочникова) проповедует бодипозитив, внушает приемной дочери Фиаметте, что все мужчины – звери, а ее словарь состоит в основном из злободневных англицизмов, заполонивших интернет (вроде мендспленнинг и харассмент). Но за модной вывеской кроется обычная женщина, у которой «часики-то тикают» и она не может упустить француза Пьера (Андрей Опольский и очаровательный Евгений Толстов), поэта, приехавшего поучиться у великого Боккаччо. Три представителя власти, желая «легитимно» изгнать автора «Декамерона» из города, изгаляются в придумывании способов (издают закон об оскорблении чувств, публично сжигают книги) и между решениями государственных дел, обсуждают и личные. Их «эзоповы» диалоги (особенно в исполнении троицы Капленко, Туров и Чугунников) – просто блеск! В пандан им выступают молодые, жизнерадостные Боккаччо, его друг студент Леонетто (Роман Берёзкин и Илья Жирнов) и Пьер, которые сами радуются жизни, радуют своим вниманием жен властителей, готовы прийти на помощь друг другу. Они оставляют в дураках Короля, который намеревался жениться на Фиометте, подменив невесту на студента.
Но писателя все же больше волнует судьба его книг, наследия других гениев и будут ли их читать. (Кстати, коварный персонаж Зуппе попросил зрителей в зале поднять руки тех, кто читал и дочитал «Декамерон» до конца, чем поставил многих в неудобное положение...) Этот мысль пронизывает все действие. Ведь даже рай в представлении Боккаччо – «это огромная библиотека, где такие высокие полки, что упираются в звезды». И хоть судья Ламбертуччо требует: «Классику грязной рукою не трожь!», авторы современной версии оперетты предложили совершенно неожиданное завершение. После несостоявшейся свадьбы Боккаччо произносит драматичный монолог о том, что писал не то и не о том, даже возлюбленная отвергла его. «Так почему нельзя хотя бы раз написать правдивый финал? Ведь творцу необходимы свобода и одиночество. Только вот кому они нужны – мои творенья? И ответ пришел из XXI века. Молодая артистка (она же Фиаметта) встречается после спектакля с любимым и тот, увидев у нее книгу Боккаччо, в шутку ревнует к 700-летнему старику, потому что девушка обожает его. «Понимаешь, он писал про любовь к жизни, про свободного, честного, настоящего человека». «Да где ж такого найти? Люди не меняются». Творец из Вечности слушает их диалог и после слов девушки «Да меняются, если хорошие книги читают», тихо говорит: «Я люблю тебя». И влюбленные вторят ему. На заключительной арии современной Фиаметты (тема любви) Боккаччо в сопровождении Белого и Черного ангелов поднимается вверх по винтовой лестнице, замирая на ее вершине под слова «Пусть гений твой сияет и свет твой отдает». Последний оркестровый всплеск тихого финала, и занавес падает.
Этот спектакль для режиссера Филиппа Разенкова стал не первым в жанре оперетты и очень удачным. Он дает возможность получить удовольствие и «ортодоксальным» зрителям – в наличии оригинальная эпоха, прекрасные исторические декорации, костюмы, танцы, прекрасный музыкальный уровень и актерская игра, и тем зрителям, которые ждут от произведения не только хорошую инсценировку, но и актуальных смыслов, интересных, решений и глубоких идей. Здесь все сложилось, «Боккаччо» заставляет размышлять. И, возможно, кто-то захочет прочитать или перечитать «Декамерон».
PS
Спектакль был один из последних проектов директора театра Свердловской музыкальной комедии Михаила Вячеславовича Сафронова, который безвременно ушел из жизни в декабре 2019 года. Думается, «Боккаччо» он был бы очень доволен.
