Безрассудно! Безумно! Волшебно?
Можно только удивляться смелости руководства Театра музкомедии и его регулярной готовности к эксперименту. Там где прочие крупные екатеринбургские площадки осторожничают и раз за разом выдают гарантированно кассовый продукт (пусть, зачастую, и сомнительного качества), в музкоме способны рискнуть и создать зрелище оригинальное во всех смыслах.
Вот и вышедшую в свет премьеру «Обыкновенное чудо» никак нельзя причислить к спектаклям массовым, пусть она и основана на известных всем пьесе Евгения Шварца, музыке Геннадия Гладкова и стихах Юлия Кима. Но заученные по фильму Марка Захарова «Бабочка крылышками бяк-бяк-бяк...» или «Нелепо, смешно, безрассудно, волшебно…» здесь упакованы в весьма экстравагантную обертку и поданы с большой дозой эксцентрики. Будто и не театр, а цирк, что ли…
Именно цирк вспоминается, когда видишь костюмы, в которых фланируют актеры. И не какой-то — Du Soleil с его кричащими красками, эксцентричностью, безумными париками, клоунами, с легким налетом иномирности. Переклички совершенно не скрываются. Волшебник (Павел Дралов) предстает в клоунском парике с красным носом, а каков Волшебник — таков и мир, который он творит.
Немножко дурашливый, немножко надуманный, но главное — очень-очень яркий. Принцесса (Юлия Дякина) появляется, балансируя на большом шаре, оплетенном вьюнком. Премьер-министр (Владимир Смолин) примеряет парик с лысиной Печального клоуна. А Министр-администратор (Игорь Ладейщиков) рассекает по сцене с «грацией» и самолюбованием силового акробата, схожести с которым добавляют «мускульные» подкладки под костюм и лихо закрученные длинные усы. Король (Александр Копылов) и вовсе частично зарос вьюнком. Прочие персонажи также размалеваны-раскрашены (особенно впечатляет синее с оранжевым румянцем лицо дамы Оринтии), одеты в вычурные костюмы и закрученные, словно вихрь пламени, парики.
Но яркость и объемность выстроенного на сцене мира предстает главным достоинством и одновременно самым уязвимым местом «Обыкновенного чуда». И дело даже не в том, что грим и костюмы непривычны для зрительского глаза, скрывают эмоции и актерскую игру, особенно досталось Королю, по глаза заросшему «лиственной» бородой. Понятно, что все они — суть игра ума Волшебника-писателя, и сегодня, по его волшебной прихоти, им можно побыть этакими «дурилками картонными», смешными раскрашенными чудиками.
Однако у Шварца в финале персонажи «ломают» волю автора, сопротивляясь навязанным Волшебником обстоятельствам, и обретают друг друга. Из марионеток превращаясь в живых людей. В этом смысле ждешь какого-то финального преображения и от персонажей спектакля, однако грим не стирается, костюмы не меняются, качественному преображению героев нет внешнего отражения. Оттого финал выглядит несколько скомканным.
Под стать креативным костюмам ждешь и креативной обстановки на сцене. Однако декорация — гигантская абстрактная конструкция, в которой при желании можно увидеть замысловатые облака, тень богомола или похудевшего слона, не хочет ни трансформироваться, ни преображаться. Основным приемом изменения пространства становятся многочисленные занавесы-перегородки, которые раз за разом протягиваются под той самой абстрактной конструкцией: вот лес, вот дом Волшебника, вот трактир «Эмилия». Да, с трактиром, пожалуй, связан главный креативный момент в оформлении спектакля, когда гигантский гонг вдруг оборачивается гигантской сковородкой с не менее громадной яичницей на ней. Позже, куски яичницы, порезанной, словно пицца, на «слайсы», светятся в полутьме, как свечи.
Тем не менее, актерская эмоция все равно доходит до зрителя, несмотря на парики и густой грим. Принцесса, в исполнении студентки театра Юлии Дякиной, убедительно проходит длинный путь от образа хрупкой девочки до любящей женщины, способной отстоять свою любовь. Медведь (Евгений Толстов) под огромной пушистой шубой показывает легкость и пластику дикого животного, порой на пару секунд действительно «превращаясь» в зверя. В повадках ему удается сочетать вспыльчивость и какую-то детскую непосредственность.
На этом фоне удивительно наблюдать, как Александр Копылов почти один в один интонационно копирует Короля Евгения Леонова в фильме Марка Захарова. Понятно, что режиссерская задача, но все же...
Поставивший спектакль Дмитрий Белов уже запомнился екатеринбургскому зрителю на сцене Музкомедии достаточно авангардной и неоднозначной переделкой «Свадьбы Фигаро», к сожалению, уже снятой с показов. Было бы интересно пересмотреть этот спектакль, держа в уме сегодняшнюю премьеру, но даже навскидку вспоминается такой же нетривиальный подход к костюмам героев — персонажи казались вырезанными из кусков белой бумаги. Спектакль заработал аж две «Золотых маски» в 2006 году. Будем надеяться, что усилия, приложенные театральным коллективом к созданию этого спектакля, тоже не пропадут напрасно.
