"Венская кровь": слово постановщика
Дорогие будущие и «состоявшиеся» зрители оперетты «ВЕНСКАЯ КРОВЬ»! Представляем вашему вниманию интервью с постановщиком оригинальной мюнхенской версии спектакля, который стал основой нашей премьеры и поводом для совместного проекта с замечательным мюнхенским театром Гртнерплатц. Просим любит и жаловать - Николь Вебер!
резюме
НИКОЛЬ КЛАУДИА ВЕБЕР
Обучалась вокалу, танцам и актерскому мастерству в Performing Arts Studios Vienna, студии танца и вокала в Вене. После работала актрисой в театре св. Галлена во время знаменитого оперного фестиваля на плавучей сцене в Брегенце, в городском театре Регенсбурга, а также в квартале музеев в Вене.
С 2001 года Николь Клаудиа Вебер посвящает себя обучению и театрально-педагогической работе с детьми. С 2005 по 2007 она возглавляла клуб детского театра св. Галлена, с которым ставила многочисленные собственные произведения. В том же качестве работала в 2008 в городском театре Клагенфурта.
В качестве режиссера Николь Клаудиа Вебер работала в следующих театрах: Национальный Люксембургский театр («Я выживу»), театр св. Галлена («FSK 16”), Народный театр Линца («Чума или безнадзорный багаж»), Эрфуртский театр («Эвита»), а также в городском театре Клагенфурта, где она, кроме всего прочего, работала над австрийскими премьерами следующих мюзиклов: «Кинг-Конг», «Пиноккио», «Темная сторона луны» и «Все работы Шекспира, слегка укороченные».
Во время театральных сезонов 2012/2013 и 2013/2014 годов она руководила детской студией городского театра на Гертнерплатц, с которой поставила «Первый раз» и «Загадай желание». Здесь же позже она работала над «Человек из Ламанчи» (вместе с Йозефом Е. Кёпплингером) и премьерой мюзикла «Джин из бутылки» Вильфрида Хиллера, а также над опереттой «Венская кровь».
***
Николь пробыла в Екатеринбурге совсем немного (но это был её первый визит в Россию), познакомилась с труппой, провела несколько репетиций… О её впечатлениях, об особенностях состава «венской крови» и о нашей совместной постановке – в интервью, которое Николь успела дать в перерывах между репетициями.
"ВЕНСКАЯ КРОВЬ" - оперетта, которая посвящена особенностям венского нрава. Правда ли, что жители Вены во многом отличаются от других австрийцев?
Да, это распространенное мнение – и, мне кажется, очень верное. По моему мнению, одна из важнейших составляющих «венского нрава» – это ностальгическое мироощущение. Жители Вены гораздо сильнее, чем другие австрийцы, чувствуют дух династии Габсбургов. Они словно немного «застряли» в «старых добрых временах», даже в поведении сохраняется аристократизм, истинно королевское достоинство.
В конце 50-х начале 60-х годов венские жители словно заново открыли для себя старое время, нарисовали в своём сознании картину, где живет королева Елизавета, где замки и дворцы. Они воссоздали мир, где всё чуть медленнее, а иногда и вовсе неподвижно. В умах людей надолго зафиксировалось это мироощущение, и в это, пожалуй, главное различие между жителями Вены и остальной Австрией. Ещё могу отметить, что живут очень креативные люди – и это проявляется во всем: начиная с того, как они выглядят, продолжая тем, как они строят предложения, как формулируют мысли, как «переплетают» значения слов. Это и есть тот самый «венский нрав», которому посвящена наша оперетта.
Почему Вы решили взяться за оперетту после долгих лет работы в драме, опере и мюзиклах? Ведь есть масса режиссёров музыкального театра, которые открыто заявляют, что не любят оперетту и ставить её не будут никогда и ни за что.
Что касается меня, то здесь вопрос не в том, люблю я жанр или нет. Я просто люблю театр. У каждого жанра есть свои «инструменты» – и режиссёру полезно овладеть каждым из них. А чтобы научиться пользоваться этими инструментами – нужно обратиться к жанру. Я очень благодарна интенданту мюнхенского театра – за то, что он думает так же. Действительно, большинство режиссёров (как и большинство людей) руководствуется собственными предпочтениями, своими «люблю-не люблю» или «хочу ставить только оперы!».
Есть и такие люди, кто просто хотят делать спектакли и зарабатывать деньги. Иногда в этих случаях отношение к жанру очень мешает создавать спектакль – и не всегда речь идёт об оперетте. Я ставила в Германии мюзикл «Эвита» - в современном супероснащённом театре, в котором, казалось бы, возможно всё. Но мне постоянно говорили «у нас этого нет», «это нельзя сделать» - только потому, что это «всего лишь мюзикл», это не опера. И в таких случаях важно, чтобы окружающие поняли, что мюзикл – это вообще-то не такой уж легкий жанр. В случае с «Эвитой» – спектакль в итоге начали воспринимать всерьёз. Но за отношение к жанру пришлось побороться.
В любом случае – глупо мыслить отрицательными категориями. Лучше думать «я люблю», чем «я не люблю». И учиться владеть всеми инструментами театра, который ты выбрал. Чтобы развиваться и развивать.
Почему Вы выбрали именно «Венскую кровь»?
Прежде всего, скажу, что ставить «Венскую кровь» - это большая честь для меня как для представительницы Вены (хотя постановка эта создавалась в Мюнхене). Эта оперетта очень связана с историей австрийской столицы и даже название её перекликается с именем города – это очень символично. Но получилось так, что я не сама выбрала материал, это был заказ театра. Я решила попробовать поставить оперетту и поделилась своим желанием с руководством театра. Меня поддержали и тут же предложили сделать «Венскую кровь». С комментарием; «Вы знаете венский характер, вы прожили там так долго, и знаете об отношениях между Австрией и Германией». А ведь между этими странами существует некая «любовь-ненависть». Немцам нравятся австрийцы, но они не воспринимают их всерьёз. А австрийцы немцев принимают всерьёз, но не слишком их любят, скорее противопоставляют себя им. Мне нравятся и те, и другие, мне нравится изучать это мнимое противостояние, это хороший способ наблюдать за человеческой природой, понимать причины человеческих конфликтов, вникать в суть характера, находить причины недопонимания.
Как проходила работа над мюнхенским вариантом «Венской крови»?
У меня было шесть вариантов либретто «Венской крови», и пришлось провести большую работу по преобразованию материала. Основной сюжет и герои в этих шести вариантах были, конечно, одни и те же, но в деталях, в мелочах было много разночтений и вариантов. Нужно было выбирать лучший вариант, от чего-то отказываться – в общем, работать над окончательной версией.
Я очень сократила материал – пьеса была гораздо длиннее. В моей версии финал вмещается в одной сцене, а в оригинале у героев на это уходит три сцены. Когда-то это было обусловлено исторически – Штраус был очень знаменит, и, пользуясь этим и привлекая внимание зрителей, историю сконструировали таким образом, чтобы в финале вставить практически целое ревю из его знаменитых мелодий. При первой постановке, больше ста лет назад, это оказалось не очень хорошей идеей. Позже зрители принимали этот вариант благосклоннее – из любви к Штраусу и его великолепным мелодиям. Но я постаралась сделать постановку более плотной – потому что по сути это очень компактная история. Но при этом сюжет очень «разветвлённый», зрителю нужно быть очень внимательным, поэтому не стоит отвлекать его лишними деталями. Это не на сто процентов логическая история, в ней много эмоций. Важно помнить, что это история о том времени, когда было очень важно положение в обществе, время, когда не всё можно было себе позволить, поэтому нужно было «вести игру». Нужно было находить способы выразить эмоции и внутренне оправдать их. Чтобы сосредоточить внимание зрителей на этой игре, пришлось во многом преобразовать материал.
На многие особенности мюнхенской постановки повлиял театр Кювилье, в котором нам пришлось репетировать, пока наше здание реконструировали. Это очень старое вычурное здание в стиле рококо, с лепниной и ангелочками, оно до того прекрасно, что служит ещё и музеем. Это очень впечатляющая площадка, в которой приходилось работать в особом режиме – на репетициях мы должны были почти ходить на цыпочках, в этих исторических помещениях не было позволено даже пить воду. Иногда прямо во время работы появлялись туристы с фотоаппаратами, это были очень забавные моменты. Особенные трудности, конечно, были с освещением, и вообще со всей технической стороной, потому что нельзя ничего менять в здании, которое несёт историческую ценность. Это был очень интересный опыт, потому что там нельзя было вести себя так, как мы привыкли вести в театре.
Ваше впечатление от российского состава «Венской крови».
Мне очень нравятся исполнители главных ролей, я просто любуюсь тем, что они делают! Я бы мечтала, чтобы некоторые из них в своё время оказались в моей первой постановке в Мюнхене, – это бы очень помогло всей постановке. Мне очень полюбились ваши артисты, они преобразили спектакль, сделали его другим – и это абсолютно не минус! В стиле постановки появилось что-то от комедии дель арте, и мне это нравится. В Австрии и Германии это было бы труднее, чем с российскими артистами: ваши актёры лучше чувствуют пластическую составляющую роли.
Конечно, для меня это удивительный опыт – я вижу, казалось бы, свой спектакль, свой постановку, которая мне знакома от начала и до конца, но не понимаю ни слова. И иногда я вижу изменения в процессе какой-нибудь сцены, пытаюсь понять, что не так, но к концу куска понимаю, что всё шло как нужно. Иногда хочется остановить и сказать «нет!», но я научилась сдерживаться. Проблемы всего две: я знаю, что должно получиться – и поэтому для меня нет процесса поиска, я знаю результат, а для актёров это процесс «с нуля», это поиски. И, конечно, проблема в том, что я не знаю языка и потому теряю детали. Я учусь понимать, что к нужному для меня результату сцены актёры идут собственными путями, и это нормальный живой процесс, в который мудрее не вмешиваться. К тому же, Сергей Юнганс, режиссёр русской версии, знает труппу, актёров, как я знала свой состав оперетты. Он знает, как объяснить тому или другому актёру, что нужно делать, знает подход. И иногда мои объяснения не находят понимания только из-за того, что я мало знаю артистов.
Заметили ли Вы какие-то различия между актёрской школой в музыкальных театрах Европы и России?
Начнём с того, что в Австрии и в Германии – да где угодно – действительно трудно найти людей, которые могут хорошо петь именно в оперетте: а петь в этом жанре гораздо труднее, чем в мюзикле. И уж совсем редко встречаются артисты, которые владеют обоими жанрами: и мюзиклом, и опереттой. У вас такие есть, это огромный плюс!
Ваши актёры, к тому же, очень выразительны телесно. И вообще я впечатлена, как много артистов вашей труппы владеют всем комплексом умений артисты музыкального театра: вокал и актёрское мастерство. В мюнхенской версии каст комплектовался специально для постановки. В театре Гартнерплатц сегодня ситуация такова, что нет постоянной труппы, нет постоянного помещения – здание ремонтируется, а нам приходится работать где придётся и подбирать актёров. У вас здесь есть целостная труппа, большая часть которой – действительно, очень хорошие артисты.
